ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925), российский историк литературы и общественной мысли. Был близок к неославянофилам, к "русскому религиозному ренессансу". Участник сборника "Вехи". В трудах о П. Я. Чаадаеве, о "грибоедовской Москве", о западниках и славянофилах, об А. С. Пушкине и И. С. Тургеневе ввел в научный обиход ценный материал.


Смотреть больше слов в «Современном энциклопедическом словаре»

ГЕРШЕНЗОН →← ГЕРШЕЛЬ

Смотреть что такое ГЕРШЕНЗОН в других словарях:

ГЕРШЕНЗОН

(Михаил Осипович) — писатель. Род. в 1869 г.; кончил курс в Московском университете по историко-филологическому факультету. Написал ряд исторических и историко-литературных статей в "Русской Мысли", "Русских Ведомостях", "Вестнике Воспитания", "Вопросах философии и психологии", "Вестнике Европы", "Научном Слове", "Мире Божьем" и др. В последние годы печатает по частям труд, задающийся целью представить историко-психологическое исследование развития русской мысли от Александровской эпохи до конца 40-х гг. Сюда относятся статьи: "Доктор Вернер из "Героя нашего времени" ("Mиp Божий", 1900), "Из переписки Чаадаева" ("Вестн. Европы", 1900), "H. П. Огарев и его крепостные" ("Научн. Слово", 1903), "Лирика Н. П. Огарева" ("Вестн. Европы", 1903), "История одной дружбы: Грановский, Герцен, Огарев" ("Научное Слово", 1903), "Друг Пушкина, П. В. Нащокин" ("Русская Мысль", 1904), "В. С. Печерин ("Научное Слово", 1904), "Н. В. Станкевич" ("Новый Путь", 1904). В 1904 г. под редакцией Г. вышло собрание стихотворений Н. П. Огарева.<br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

Гершензон (Михаил Осипович) — писатель. Род. в 1869 г.; кончил курс в Московском университете по историко-филологическому факультету. Написал ряд исторических и историко-литературных статей в "Русской Мысли", "Русских Ведомостях", "Вестнике Воспитания", "Вопросах философии и психологии", "Вестнике Европы", "Научном Слове", "Мире Божьем" и др. В последние годы печатает по частям труд, задающийся целью представить историко-психологическое исследование развития русской мысли от Александровской эпохи до конца 40-х гг. Сюда относятся статьи: "Доктор Вернер из "Героя нашего времени" ("Mиp Божий", 1900), "Из переписки Чаадаева" ("Вестн. Европы", 1900), "H. П. Огарев и его крепостные" ("Научн. Слово", 1903), "Лирика Н. П. Огарева" ("Вестн. Европы", 1903), "История одной дружбы: Грановский, Герцен, Огарев" ("Научное Слово", 1903), "Друг Пушкина, П. В. Нащокин" ("Русская Мысль", 1904), "В. С. Печерин ("Научное Слово", 1904), "Н. В. Станкевич" ("Новый Путь", 1904). В 1904 г. под редакцией Г. вышло собрание стихотворений Н. П. Огарева.<br><br><br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН         Михаил Осипович (1869-1925) - историк рус. лит-ры и обществ, мысли, философ, публицист, переводчик. В 1887-89 жил в Берлине, училс... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869—1925) — историк русской лит-ры. Р. в Кишиневе, где в 1887 окончил гимназию. Из-за существовавших при царизме ог... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925) - историк русской лит-ры. Р. в Кишиневе, где в 1887 окончил гимназию. Из-за существовавших при царизме ограничений для евреев при поступлении в университеты Г. вынужден был два года провести в Берлинском политехникуме. В 1889 - принят на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. Его первые работы - «Афинская полития Аристотеля и жизнеописание Плутарха» и «Аристотель и Эфор» - были изданы Московским университетом. Человек книги, Гершензон всю свою жизнь провел в библиотеках, архивах, за письменным столом и проявил огромную и разнообразную деятельность как публицист, переводчик, исследователь, собиратель и редактор документов и текстов, организатор и первый председатель Всероссийского союза писателей, председатель литературной секции Академии художественных наук (см.). Ученик буржуазного историка П. Г. Виноградова, Гершензон начал свою публицистическую деятельность в либерально-буржуазной печати, с к-рой был связан в течение почти тридцати лет: «Русская мысль», «Русские ведомости», «Вестник Европы» (1907-1908), «Русская молва» (1912-1913), - фельетоны под заглавием «На разные темы» - псевдоним Junior, «Биржевые ведомости», «Возрождение», правокадетский сборник «Вехи» (1909) и др. Перевел «Рассказы о греческих героях, составленные Нибуром для его сына» (1897), три тома «Всеобщей истории» Лависса и Рамбо, «Историю Греции» Белоха (1897-1899), «Образование» Паульсена (1900) и прозу Петрарки. Мастер художественного рассказа, прекрасный стилист, проникновенный трудолюбивый исследователь, Г. приобрел большую популярность своими работами по истории русской, в частности московской интеллигенции первой половины XIX в. Его три этюда об Огареве: «Любовь Огарева», «История одной дружбы», «Лирика Огарева» (1900-1904); книги: «П. Я. Чаадаев. Жизнь и мышление» (1907), «История Молодой России» (1908), «Исторические записки» (1910), «Жизнь Печерина» (1910), «Образы прошлого» (1912), «Грибоедовская Москва» (1914), «Декабрист Кривцов и его братья» (1914), содержащие «много ценного фактического материала для понимания умственного развития» русской интеллигенции (Плеханов), - являют собой особый жанр художественного философско-психологического исследования, где научное исследование - всегда на грани беллетристического повествования. Неверно, однако, распространенное мнение, что своей популярностью Гершензон был обязан качествам прекрасного повествователя и общественной значимости трактуемого им материала. Его работы, формально построенные на кропотливо обследованном, чрезвычайно добросовестно изученном материале, были проникнуты единой идеей: призывом от позитивизма и материализма к идеализму и религиозности, от революционной активности «к тому, чтобы правильно устроить свой собственный дух, т. е. сознать до конца свой нравственный долг, как свое космическое или религиозное назначение и сосредоточить свои душевные силы на его исполнении» («Исторические записки»). Под этим углом зрения он реабилитировал одних представителей «Молодой России» и отвергал других. Считая, что А. Раевский «был ясный, холодный и твердый ум, гордый и независимый», Г. все же отворачивается от него за его реализм, ибо «ум, лишенный способности чувствовать силу и красоту иррационального в мире, - плоский и скудный ум» («История Молодой России», 1927, стр. 47).<p class="tab">С другой стороны, он высоко ставил Чаадаева за то, что тот, по его мнению, опровергнутому Плехановым, решительно осуждал «исключительно позитивное направление и политическое революционерство» передовой русской интеллигенции («П. Я. Чаадаев»). Целые этапы в развитии русской интеллигенции он переоценивает в зависимости от их отношения к «иррациональному», в зависимости от того, что «малая крупица идеала опьянила этих людей, охваченных движением, или они увидели восходящим перед собой все солнце», причем под «малой крупицей идеала» он подразумевает «усовершенствование общественных форм», а под «всем солнцем» - «внутреннее устроение личности». Движение 30-х гг. он восхваляет именно за то, что оно «не было одним из тех частичных раскрытий идеала, какими являются все общественные движения, по преимуществу политические. Оно имело своим предметом весь идеал в целом, самую его субстанцию» («Ист. Мол. России», стр. 214). Философия Г. была обоснованием пути русской буржуазной интеллигенции от «марксизма к идеализму», от революционной борьбы с самодержавием - к компромиссу с ним. Она была утверждением тех новых «Вех», к-рые идеологи буржуазии устанавливали после разгрома революции 1905. В годы революционного подъема радикально-демократический читатель зачитывался биографиями Пестеля и Муравьева-Апостола, Перовской и Желябова, книгами по истории «Революционной России». В годы реакции интеллигенция, наоборот, склонна была предать забвению всех великих борцов героического прошлого, третировать их как «плоские и скудные умы». Она культивировала теперь образы мистика Чаадаева, монаха Печерина, приверженных к православию славянофилов, сугубо подчеркивая при этом их мистицизм и религиозность и сводя на-нет их общественно-политическую оппозиционность. Этим покаянно-богоискательским, политически-ликвидаторским настроениям буржуазии и отвечало творчество Г.; здесь разгадка его исключительного успеха в период реакции. «Общественное призвание человека, - полагал Г. в те годы, - заключается в том, чтобы и лично помогать другим людям в устроении их духа, и совместно с другими содействовать такому устроению общего быта, при к-ром эта основная, индивидуальная цель достигалась бы всеми членами общества возможно легче». Здесь была жажда и надежда, что дальнейшее «устроение общего быта» пойдет без потрясений и социальных катастроф. Империалистическая война убила эту иллюзию. Г. с первых дней войны отвернулся от своих соратников по правокадетской «Русской мысли» и по религиозно-философскому обществу. Г. стал в стороне от воинствующего империализма. Однако он не нашел в себе мужества ревизовать пройденный доселе путь. В серии работ, опубликованных в годы революции: «Тройственный образ совершенства» (1918), «Мудрость Пушкина» (1919), «Мечты и мысль И. С. Тургенева» (1919), «Видение поэта» (1920), «Переписка из двух углов» (1921), «Ключ веры» (1922), «Гольфстрем» (1922) и «Судьбы еврейского народа» (1922) - он, по существу, остается на своих религиозных, идеалистических позициях. Верный своей старой мысли, что «задача каждого человека правильно устроить свой собственный дух» и тем выполнить «свое космическое или религиозное назначение» («Не усумнился я в личном бессмертии и, подобно вам, знаю личность вместилищем реальности» - пишет он В. И. Иванову в «Переписке из двух углов»), он конструирует творчество Пушкина («Мудрость Пушкина») и Тургенева («Мечта и мысль И. С. Тургенева») из самораскрытия их духа, выполняющего свое космическое предназначение. «Культура неизбежна, культура законна; Пушкин никогда не отвергал ее по существу. Но он знал, что верховная власть принадлежит иррациональному началу». И этим иррациональным началом, а не социальной действительностью, не бытием русского дворянина в эпоху Николая I определилось творчество Пушкина. Не может определяться творчество временным, местным, ибо история одна от начала до конца веков. «Истина, познанная пращурами, жива поныне и живет в каждом из нас, как несознаваемая основа нашего самосознания» («Гольфстрем», стр. 153). Эта истина - «огонь, он же Логос Геракклита» (там же, стр. 154). Это огонь стремлений, а не достижений: «за семь или восемь тысячелетий... люди желали и мыслили так же, как мы». Там уже «был добыт весь существенный опыт человечества; к тем познаниям позже ничего не прибавилось. Первобытная мудрость содержала все религии и всю науку». Эта извечная мудрость, эти «вечные течения проходят через каждую отдельную душу, потому что не в час рождения рождается личность, как и смерть не уничтожает ее» (там же, стр. 5).</p><p class="tab">В 1910 Гершензон заявлял, что «хотя религиозная мысль... по существу не придает важности внешним перестройкам, но она неминуемо становится в оппозицию и к существующему политическому строю, поскольку этот строй прямо и непосредственно стесняет духовную свободу личности» («Исторические записки»). «Оппозицией к существующему политическому строю» тогда была борьба за «духовную свободу личности» богоискательского интеллигента. Сейчас этот богоискательский интеллигент навсегда потерял свою «духовную свободу», если его духовная свобода не стала осознанием необходимости служить революции. Г. теперь окончательно ушел от историзма в те дали, что до нашего рождения и после нашей смерти, ушел в «вечные течения» пращуровой мудрости. В этом мире он себя чувствует на чужбине и со страстной тоской взывает: «Где моя родина?» Ему сейчас кажется, что его удел был уделом и Тургенева, и Пушкина, и Лермонтова, и Тютчева, и Толстого, и Достоевского: «Они все были - как пленные птицы на земле, все тяжко томились здесь, но в страстной тоске по небесным просторам их дух обретал крылья и действительно уносился от неподвижной и темной земли» («Мечта и мысль И. С. Тургенева», стр. 128). Г. чувствует себя в плену у культуры, он устал от нее, он жаждет сбросить «с души память о всех религиях и философских системах, обо всех знаниях, искусствах, поэзии, и выйти на берег нагим, как первый человек, нагим, легким и радостным, и вольно выпрямить и поднять к небу обнаженные руки, помня из прошлого только одно, как было тяжело и душно в тех одеждах и как легко без них» («Переписка из двух углов», стр. 11). Почему он - зодчий и летописец русской культуры, десятилетиями отказывавшийся от радостей светлого дня, чтобы из архивного забвения спасти и от пыли поколений отряхнуть последние крупицы русской культуры, - востосковал к концу своих дней о свободе от культуры? Г. с изумительной человеческой искренностью ответил на этот вопрос: «Может быть мы не тяготились пышными ризами до тех пор, пока они были целы и красивы на нас и удобно облегали тело; когда же, в эти годы, они изорвались и повисли клочьями, хочется вовсе сорвать и отбросить прочь» (там же). Вместе с буржуазным социальным порядком революция превратила в клочья ризы религиозного мистицизма и философского идеализма. Г. возжелал тогда освободиться от них. Это могло бы стать началом его возрождения. Но он в революции почувствовал лишь огонь вечного разрушения, а не радость творческих порывов. Октябрь выключил его социальную группу из активного исторического процесса. Г. попытался и революцию включить в «вечные течения» Гольфстрема и экклезиастически провозгласить: «Ничего нового под луной». Так всегда старость, уходя, тешит себя, что новая жизнь будет лишь повторением ее жизни, не сознавая, что новая жизнь будет жизнью, обогащенной ее опытом.</p><p class="tab">Мировоззрение Г. сыграло определяющую роль в формировании его историко-литературной методологии. В послесловии к «Методу в истории литературы» Г. Лансона (М., 1911) Г. подверг жестокой критике культурно-исторический метод школы Пыпина (см.): «История лит-ры является у нас отраслью публицистики». Между тем «литература, в отличие от всех других видов словесного творчества, есть царство художественной формы». Из смешения этих двух областей проистекает двойное зло: «история общественной мысли незаконно узурпирует чужую область и, пользуясь чужим материалом, выполняя частично чужие задания, обрекает себя на бесплодие. Каждая из этих дисциплин должна обособиться друг от друга, определить свои границы. Тогда естественно и неизбежно установится между ними попутное сотрудничество, к-рое и поведет их к общей цели». Развитие Г. этих положений сыграло большую роль в истории русской науки о литературе, совпав с эпохой окончательного распада историко-культурной школы, и в значительной мере открыло дорогу формалистам (см.).</p><p class="tab">Историк русской интеллигенции и методолог, Г. имеет особые заслуги как редактор и публикатор текстов: он опубликовал «Русские Пропилеи» (т. I, 1915; тт. II-III, 1916; т. IV, 1917; т. VI, 1919) и «Новые Пропилеи» (Гиз, 1923). Редактировал «Письма А. И. Эртеля» (1919), «Полное собр. сочин. И. В. Киреевского» (1911), «Собр. сочинений И. Никитина» (1912), «Сочин. и письма Чаадаева» (1913). После Г. осталось огромное эпистолярное наследство - около четырех тысяч писем за период от 1888 до его кончины. В них он «явился летописцем дореволюционной Москвы, бытописателем ее интеллигентских кругов» (М. Цявловский). Часть этих писем опубликована под заглавием «Письма к брату»; (изд. М. и С. Сабашниковых, М., 1927).</p><p class="tab"></p><p class="tab"><span><b>Библиография:</b></span></p><p class="tab"><b>I.</b> Неведомский М., Зигзаги нашей критики, «Запросы жизни», 1911, XI; Кранихфельд В. П., О критике и критиках, «Современ. мир», 1911, VIII; Полянский В., Гершензон и Замятин (Современные лит-ые настроения), «Современник», 1922, I; Воронский А. К., На стыке, Гиз, M., 1923; Коган П. С., Некролог, «Изв. ЦИКа и ВЦИКа», 1925, № 21; Белый Андрей, М. О. Гершензон (некролог), «Россия», 1925, № 5 (14); Лидин Вл., Михаил Осипович (некролог), там же; Плеханов Г. В., Сочин., т. XXIII, Гиз, М., 1926; Гроссман Л., Гершензон-писатель (в посмертной книге Гершензона «Статьи о Пушкине», изд. «Academia», M., 1926 и в «Собр. сочин.» Гроссмана, т. IV, М., 1928).</p><p class="tab"><b>II.</b> Словарь членов О-ва любителей российской словесности при Московском университете, М., 1911; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924; Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928; Берман Я. З., М. О. Гершензон. Библиография. С прилож. ст. Н. В. Измайлова; М. О. Гершензон как исследователь Пушкина, Одесса, 1928 (Труды Пушкинск. дома Акад. наук СССР, в. LII). </p>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

Михаил Осипович [1869—1925]— историк русской лит-ры. Р. в Кишиневе, где в 1887 окончил гимназию. Из-за существовавших при царизме ограничений для евреев при поступлении в университеты Г. вынужден был два года провести в Берлинском политехникуме. В 1889 — принят на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. Его первые работы — «Афинская полития Аристотеля и жизнеописание Плутарха» и «Аристотель и Эфор» — были изданы Московским университетом. Человек книги, Гершензон всю свою жизнь провел в библиотеках, архивах, за письменным столом и проявил огромную и разнообразную деятельность как публицист, переводчик, исследователь,  собиратель и редактор документов и текстов, организатор и первый председатель Всероссийского союза писателей, председатель литературной секции Академии художественных наук (см.). Ученик буржуазного историка П. Г. Виноградова, Гершензон начал свою публицистическую деятельность в либерально-буржуазной печати, с к-рой был связан в течение почти тридцати лет: «Русская мысль», «Русские ведомости», «Вестник Европы» [1907—1908, «Русская молва» [1912—1913, — фельетоны под заглавием «На разные темы» — псевдоним Junior, «Биржевые ведомости», «Возрождение», правокадетский сборник «Вехи» [1909]и др. Перевел «Рассказы о греческих героях, составленные Нибуром для его сына» [1897, три тома «Всеобщей истории» Лависса и Рамбо, «Историю Греции» Белоха [1897—1899, «Образование» Паульсена [1900]и прозу Петрарки. Мастер художественного рассказа, прекрасный стилист, проникновенный трудолюбивый исследователь, Г. приобрел большую популярность своими работами по истории русской, в частности московской интеллигенции первой половины XIX в. Его три этюда об Огареве: «Любовь Огарева», «История одной дружбы», «Лирика Огарева» [1900—1904; книги: «П. Я. Чаадаев. Жизнь и мышление» [1907, «История Молодой России» [1908, «Исторические записки» [1910, «Жизнь Печерина» [1910, «Образы прошлого» [1912, «Грибоедовская Москва» [1914, «Декабрист Кривцов и его братья» [1914, содержащие «много ценного фактического материала для понимания умственного развития» русской интеллигенции (Плеханов), — являют собой особый жанр художественного философско-психологического исследования, где научное исследование — всегда на грани беллетристического повествования. Неверно, однако, распространенное мнение, что своей популярностью Гершензон был обязан качествам прекрасного повествователя и общественной значимости трактуемого им материала. Его работы, формально построенные на кропотливо обследованном, чрезвычайно добросовестно изученном материале, были проникнуты единой идеей: призывом от позитивизма и материализма к идеализму и религиозности, от революционной активности «к тому, чтобы правильно устроить свой собственный дух, т. е. сознать до конца свой нравственный долг, как свое космическое или религиозное назначение и сосредоточить свои душевные силы на его исполнении» («Исторические записки»). Под этим углом зрения он реабилитировал одних представителей «Молодой России» и отвергал других. Считая, что А. Раевский «был ясный, холодный и твердый ум, гордый и независимый», Г. все же отворачивается от него за его реализм, ибо «ум, лишенный способности чувствовать силу и красоту иррационального в мире, — плоский и скудный ум» («История Молодой России», 1927, стр. 47).  С другой стороны, он высоко ставил Чаадаева за то, что тот, по его мнению, опровергнутому Плехановым, решительно осуждал «исключительно позитивное направление и политическое революционерство» передовой русской интеллигенции («П. Я. Чаадаев»). Целые этапы в развитии русской интеллигенции он переоценивает в зависимости от их отношения к «иррациональному», в зависимости от того, что «малая крупица идеала опьянила этих людей, охваченных движением, или они увидели восходящим перед собой все солнце», причем под «малой крупицей идеала» он подразумевает «усовершенствование общественных форм», а под «всем солнцем» — «внутреннее устроение личности». Движение 30-х гг. он восхваляет именно за то, что оно «не было одним из тех частичных раскрытий идеала, какими являются все общественные движения, по преимуществу политические. Оно имело своим предметом весь идеал в целом, самую его субстанцию» («Ист. Мол. России», стр. 214). Философия Г. была обоснованием пути русской буржуазной интеллигенции от «марксизма к идеализму», от революционной борьбы с самодержавием — к компромиссу с ним. Она была утверждением тех новых «Вех», к-рые идеологи буржуазии устанавливали после разгрома революции 1905. В годы революционного подъема радикально-демократический читатель зачитывался биографиями Пестеля и Муравьева-Апостола, Перовской и Желябова, книгами по истории «Революционной России». В годы реакции интеллигенция, наоборот, склонна была предать забвению всех великих борцов героического прошлого, третировать их как «плоские и скудные умы». Она культивировала теперь образы мистика Чаадаева, монаха Печерина, приверженных к православию славянофилов, сугубо подчеркивая при этом их мистицизм и религиозность и сводя на-нет их общественно-политическую оппозиционность. Этим покаянно-богоискательским, политически-ликвидаторским настроениям буржуазии и отвечало творчество Г.; здесь разгадка его исключительного успеха в период реакции. «Общественное призвание человека, — полагал Г. в те годы, — заключается в том, чтобы и лично помогать другим людям в устроении их духа, и совместно с другими содействовать такому устроению общего быта, при к-ром эта основная, индивидуальная цель достигалась бы всеми членами общества возможно легче». Здесь была жажда и надежда, что дальнейшее «устроение общего быта» пойдет без потрясений и социальных катастроф. Империалистическая война убила эту иллюзию. Г. с первых дней войны отвернулся от своих соратников по правокадетской «Русской мысли» и по религиозно-философскому обществу. Г. стал в стороне от воинствующего империализма. Однако он не нашел в себе мужества ревизовать пройденный доселе путь. В серии работ, опубликованных в годы революции: «Тройственный  образ совершенства» [1918, «Мудрость Пушкина» [1919, «Мечты и мысль И. С. Тургенева» [1919, «Видение поэта» [1920, «Переписка из двух углов» [1921, «Ключ веры» [1922, «Гольфстрем» [1922]и «Судьбы еврейского народа» [1922]— он, по существу, остается на своих религиозных, идеалистических позициях. Верный своей старой мысли, что «задача каждого человека правильно устроить свой собственный дух» и тем выполнить «свое космическое или религиозное назначение» («Не усумнился я в личном бессмертии и, подобно вам, знаю личность вместилищем реальности» — пишет он В. И. Иванову в «Переписке из двух углов»), он конструирует творчество Пушкина («Мудрость Пушкина») и Тургенева («Мечта и мысль И. С. Тургенева») из самораскрытия их духа, выполняющего свое космическое предназначение. «Культура неизбежна, культура законна; Пушкин никогда не отвергал ее по существу. Но он знал, что верховная власть принадлежит иррациональному началу». И этим иррациональным началом, а не социальной действительностью, не бытием русского дворянина в эпоху Николая I определилось творчество Пушкина. Не может определяться творчество временным, местным, ибо история одна от начала до конца веков. «Истина, познанная пращурами, жива поныне и живет в каждом из нас, как несознаваемая основа нашего самосознания» («Гольфстрем», стр. 153). Эта истина — «огонь, он же Логос Геракклита» (там же, стр. 154). Это огонь стремлений, а не достижений: «за семь или восемь тысячелетий... люди желали и мыслили так же, как мы». Там уже «был добыт весь существенный опыт человечества; к тем познаниям позже ничего не прибавилось. Первобытная мудрость содержала все религии и всю науку». Эта извечная мудрость, эти «вечные течения проходят через каждую отдельную душу, потому что не в час рождения рождается личность, как и смерть не уничтожает ее» (там же, стр. 5). В 1910 Гершензон заявлял, что «хотя религиозная мысль... по существу не придает важности внешним перестройкам, но она неминуемо становится в оппозицию и к существующему политическому строю, поскольку этот строй прямо и непосредственно стесняет духовную свободу личности» («Исторические записки»). «Оппозицией к существующему политическому строю» тогда была борьба за «духовную свободу личности» богоискательского интеллигента. Сейчас этот богоискательский интеллигент навсегда потерял свою «духовную свободу», если его духовная свобода не стала осознанием необходимости служить революции. Г. теперь окончательно ушел от историзма в те дали, что до нашего рождения и после нашей смерти, ушел в «вечные течения» пращуровой мудрости. В этом мире он себя чувствует на чужбине и со страстной тоской взывает: «Где моя родина» Ему сейчас кажется, что его удел был уделом  и Тургенева, и Пушкина, и Лермонтова, и Тютчева, и Толстого, и Достоевского: «Они все были — как пленные птицы на земле, все тяжко томились здесь, но в страстной тоске по небесным просторам их дух обретал крылья и действительно уносился от неподвижной и темной земли» («Мечта и мысль И. С. Тургенева», стр. 128). Г. чувствует себя в плену у культуры, он устал от нее, он жаждет сбросить «с души память о всех религиях и философских системах, обо всех знаниях, искусствах, поэзии, и выйти на берег нагим, как первый человек, нагим, легким и радостным, и вольно выпрямить и поднять к небу обнаженные руки, помня из прошлого только одно, как было тяжело и душно в тех одеждах и как легко без них» («Переписка из двух углов», стр. 11). Почему он — зодчий и летописец русской культуры, десятилетиями отказывавшийся от радостей светлого дня, чтобы из архивного забвения спасти и от пыли поколений отряхнуть последние крупицы русской культуры, — востосковал к концу своих дней о свободе от культуры Г. с изумительной человеческой искренностью ответил на этот вопрос: «Может быть мы не тяготились пышными ризами до тех пор, пока они были целы и красивы на нас и удобно облегали тело; когда же, в эти годы, они изорвались и повисли клочьями, хочется вовсе сорвать и отбросить прочь» (там же). Вместе с буржуазным социальным порядком революция превратила в клочья ризы религиозного мистицизма и философского идеализма. Г. возжелал тогда освободиться от них. Это могло бы стать началом его возрождения. Но он в революции почувствовал лишь огонь вечного разрушения, а не радость творческих порывов. Октябрь выключил его социальную группу из активного исторического процесса. Г. попытался и революцию включить в «вечные течения» Гольфстрема и экклезиастически провозгласить: «Ничего нового под луной». Так всегда старость, уходя, тешит себя, что новая жизнь будет лишь повторением ее жизни, не сознавая, что новая жизнь будет жизнью, обогащенной ее опытом. Мировоззрение Г. сыграло определяющую роль в формировании его историко-литературной методологии. В послесловии к «Методу в истории литературы» Г. Лансона (М., 1911) Г. подверг жестокой критике культурно-исторический метод школы Пыпина (см.): «История лит-ры является у нас отраслью публицистики». Между тем «литература, в отличие от всех других видов словесного творчества, есть царство художественной формы». Из смешения этих двух областей проистекает двойное зло: «история общественной мысли незаконно узурпирует чужую область и, пользуясь чужим материалом, выполняя частично чужие задания, обрекает себя на бесплодие. Каждая из этих дисциплин должна обособиться друг от друга, определить свои  границы. Тогда естественно и неизбежно установится между ними попутное сотрудничество, к-рое и поведет их к общей цели». Развитие Г. этих положений сыграло большую роль в истории русской науки о литературе, совпав с эпохой окончательного распада историко-культурной школы, и в значительной мере открыло дорогу формалистам (см.). Историк русской интеллигенции и методолог, Г. имеет особые заслуги как редактор и публикатор текстов: он опубликовал «Русские Пропилеи» (т. I, 1915; тт. II—III, 1916; т. IV, 1917; т. VI, 1919) и «Новые Пропилеи» (Гиз, 1923). Редактировал «Письма А. И. Эртеля» [1919, «Полное собр. сочин. И. В. Киреевского» [1911, «Собр. сочинений И. Никитина» [1912, «Сочин. и письма Чаадаева» [1913. После Г. осталось огромное эпистолярное наследство — около четырех тысяч писем за период от 1888 до его кончины. В них он «явился летописцем дореволюционной Москвы, бытописателем ее интеллигентских кругов» (М. Цявловский). Часть этих писем опубликована под заглавием «Письма к брату»; (изд. М. и С. Сабашниковых, М., 1927). Библиография: II. Неведомский М., Зигзаги нашей критики, «Запросы жизни», 1911, XI; Кранихфельд В. П., О критике и критиках, «Современ. мир», 1911, VIII; Полянский В., Гершензон и Замятин (Современные лит-ые настроения), «Современник», 1922, I; Воронский А. К., На стыке, Гиз, M., 1923; Коган П. С., Некролог, «Изв. ЦИКа и ВЦИКа», 1925, № 21; Белый Андрей, М. О. Гершензон (некролог), «Россия», 1925, № 5 (14); Лидин Вл., Михаил Осипович (некролог), там же; Плеханов Г. В., Сочин., т. XXIII, Гиз, М., 1926; Гроссман Л., Гершензон-писатель (в посмертной книге Гершензона «Статьи о Пушкине», изд. «Academia», M., 1926 и в «Собр. сочин.» Гроссмана, т. IV, М., 1928). III. Словарь членов О-ва любителей российской словесности при Московском университете, М., 1911; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924; Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928; Берман Я. З., М. О. Гершензон. Библиография. С прилож. ст. Н. В. Измайлова; М. О. Гершензон как исследователь Пушкина, Одесса, 1928 (Труды Пушкинск. дома Акад. наук СССР, в. LII). И. Нусинов... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925) - русский историк, культуролог, философ. В 1887 поступил в политехникум в Берлине, но проучился лишь два курса. В... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

Михаил Осипович (1869-1925) - русский историк, культуролог, философ. В 1887 поступил в политехникум в Берлине, но проучился лишь два курса. В 1889-1894 - на историческом отделении историко-филологического факультета Московского университета. Занимался журналистикой. Работал в журналах "Критическое обозрение" и "Вестник Европы", сотрудничал с газетами "Русская молва" и "Биржевые ведомости", издательством "Путь". Составитель 6-ти томного собрания документов и материалов по истории русской культуры "Русские пропилеи" (1915-1919, в 1923 дополнительно вышел сборник "Новые пропилеи"). Автор работ по истории русской мысли и культуры: "Русские писатели в их переписке. Герцен и Огарев" (1902); "История молодой России" (1908); "П.Я. Чаадаев. Жизнь и мышление" (1908); "Жизнь B.C. Печорина" (1910); "Образцы прошлого" (1912); "Грибоедовская Москва" (1914); "Мудрость Пушкина" (1919); "Видение поэта" (1919) и др. Инициатор, организатор и издатель сборника "Вехи" (1909). Автор предисловия и статьи "Творческое самосознание". Свое несогласие с Г. сразу же по выходе "Вех" высказал его участник Струве. В либеральных кругах Г. был объявлен главным еретиком и изменником. Негодование вызвала его фраза: "Ка-ковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, - бояться его мы должны пуще всех козней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной". Вынужден был уйти из либерального "Вестника Европы", сблизился с деятелями русского религиозного ренессанса (период сотрудничества с издательством "Путь"), но и с ними разошелся, не приняв их оценок Первой мировой войны. В 1917 произошел разрыв с Бердяевым, но уже по поводу сочувственного отношения Г. к революции. В 1922 выехал на лечение в Германию, в следующем году вернулся в Россию. Работал в Академии художественных наук, основанной В. Брюсовым, был организатором и первым председателем Всероссийского союза писателей. Совместно с В.И. Ивановым опубликовал в 1921 работу "Переписка из двух углов" (это 12 их писем друг другу, написанных во время нахождения их в одной комнате Московской здравницы для работников науки и культуры летом 1920). Работа вызвала широкий резонанс, была переведена в последующем на основные европейские языки. С ней были знакомы Ортега-и-Гассет, Бубер, Марсель, Т.С. Элиот и др. В это время Г. опубликовал и др. свои собственные философские работы: "Тройственный образ совершенства" (1918); "Ключ веры" (1922); "Гольфстрем" (1922). Сквозные темы творчества Г. - судьбы культуры, интеллектуальной мысли, интеллигенции в России. Однако во второй период творчества у него происходит существенная их переакцентировка. От либерального круга идей Г. все больше смещается в сторону религиозного миропонимания, от развернутых культурных анализов к нигилистическому восприятию культуры, от подхода Т. Карлейля к подходам Толстого и Руссо. Дальнейшее переосмысление идей Чаадаева и Киреевского привело Г. к позициям, близким по ряду вопросов Джемсу, Бергсону, Ницше (философию жизни в целом можно рассматривать как основной вектор эволюции его творчества). Сильная сторона философских построений Г. - их критическая ориентированность, установка на вскрытие мифологем и "очевидностей" сознания. Не позитивистски понимаемые факты, а личность, не редуцируемая ни к системе политических, религиозных и т.д. взглядов, ни к какой-либо схеме, - основная задача философской рефлексии. Личность должна браться не во "внешних" своих проявлениях, а как "внутренний человек". Внутренняя жизнь субъекта ("муки индивидуальной души") важнее обстоятельст, в которых она протекает. В структуре человеческого духа Г. выделяет как бы три подсистемы (уровня): глубинное чувственно-волевое ядро ("бессознательную волю"), подчиняющуюся "мировому космическому закону"; подсистему эксплицированного "Я" (желания, усмотрения, хотения), дающую возможность отклонения от "мирового космического закона"; самосознание как синтез "внутренних" и "внешнена-правленных" импульсов, испытывающих воздействие социокультурной среды. Европейский человек ориентирован на идентификацию своего "я" с внешними формами жизни, прежде всего в них видит возможность самореализации, воспринимая себя "внутреннего" как отчужденного в категории "Он", что задает постоянную дуалистичность (противоречивость) личности. Особенно эта тенденция сильна среди русской интеллигенции, мифологизировавшей свое историческое предназначение, приняв эсхатологическую установку на падения политического режима как начало нового мира - Царства Божия на земле. При этом (в отличие от западного человека) она мирится с "мерзостью запустения" на уровне повседневной жизни и перекладывает всю вину и ответственность за происходящее на общество и власть. Это порождает дополнительный разрыв между логикой (сознанием) и волей (чувством). Идеи заимствуются и внешне усваиваются, но не переживаются и не укореняются в потребностях воли, сознание живет своими мифами и иллюзиями. Такое положение дел привело, согласно Г., к двоякому результату. С одной стороны, русская интеллигенция стала (внутренне) духовным калекой, живущим "вне себя", с другой стороны, она оторвалась (внешне) от народа, обладающего качественно иным (метафизическим и религиозным, а не рационализированным) "строем души": "формализм сознания - лучшее нивелирующее начало в мире". Только "инстинктивно-принудительное" соответствие с прирожденными глубинными особенностями индивидуальной воли делает отвлеченную идею внутренним двигателем жизни. Речь должна идти об "идее-чувстве", "идее-страсти", осваиваемой в "творческом самосознании" как возрождении "внутреннего человека". Необходимо узреть "бесконечность в собственной душе", ее связь с космическим началом, через "творческое самосознание" возродить веру (понимаемую не конфессионально, а как задающую "стержень" и личности, и культуре). На этот круг идей, считает Г., вышли Чаадаев и славянофилы. В частности, у Киреевского он видит учение о душевной целостности, чувственном "подсознательном" ядре человека, вере, как регулирующих всю человеческую жизнь. Однако, считает Г., славянофилы сами же отказались от этих установок, отдав предпочтение внешним "готовым" формам жизни и породив ряд фетишей русской интеллигенции, в частности идеализированное представление о русском народе. В целом же можно сказать, что Г. видит основной источник противоречий в русской жизни в доминировании "внешнего", формального, некритически усвоенного над "внутренним", глубинным, личностным, т.е. сущностным. Он говорит об отчужденности человека от культуры. Однако, уже в работе "Тройственный образ совершенства" речь идет об отчужденности культуры от человеческой природы. Культура начинает трактоваться как репрессивное начало по отношению к человеку, как система "тончайшего принуждения", как господство над человеком противостоящих ему его же творений. Этот акцент максимально усиливается Г. в "Переписке их двух углов", где доминируют мотивы разрыва культурного сознания и личной воли, "мертвящей" отвлеченности и системности европейской культуры, "неподлинности культуры", поддавшейся "соблазну доказательности" и оторвавшейся от живого опыта. Личное вновь должно стать личным, но при этом должно быть пережитым как всеобщее. Человек, утверждает Г., должен увидеть во всяком своем проявлении и свое дитя, и Бога. В.Л. Абушенко... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925) — историк рус. лит-ры и обществ, мысли, философ, публицист, переводчик. В 1887-89 жил в Берлине, учился в Шарлоттенбургском политехникуме и слушал в ун-те лекции по истории и философии. В 1889-94 — студент Моск. ун-та. Историк по образованию, философ по творч. импульсам и писатель по складу мышления, он воссоздал в своих работах неувядаемые "образы прошлого" — галерею истор. типов, представивших "картину эпохи в смене личных переживаний". От "Истории молодой России" до "Мудрости Пушкина" протянулась непрерывная цепь исследований рус. духовной жизни, представленной "в лицах", в их интеллектуальных или религ. кризисах и возрождениях, в их утратах и обретениях. Его творч. путь совпал с эпохой филос. ренессанса в России. Г. принято называть историком "духа" рус. об-ва. Герои Г. были укоренены в быте, понятом не как низкая и безликая обществ, "среда", а как опр. уклад, способный порождать тот или иной тип жизни и мышления, атмосферу эпохи.<br>     Творч. деятельность Г. развивается в трех взаимосвязанных направлениях. Это сбор и публикация материалов, становящихся основой статей, затем объединение их в книги — сначала как "истории" какого-либо движения или "истории одной жизни" (напр.: Жизнь B.C. Печерина, 1910), позднее — как цикл статей, достаточно разнообразных по хронологич. диапазону тематики (Образы прошлого, 1912), наконец — публикации собранных док-тов: 66 томов сборников "Русские Пропилеи) (1915-1919) и один том "Новых Пропилеев" (1923). Вместе с написанием статей и книг — издание любимых писателей: двухтомник П.Я. Чаадаева, двухтомник И. Киреевского.<br>     Г. был прежде всего историком духовной жизни России, а уже потом — ее обществ, движений. Он нащупывал новые и непривычные пути изучения культуры: ему интересен не столько конечный продукт интеллектуального движения (в своих работах он почти не касается философско-полит. трактатов, декабристов или, например, трудов Герцена, Грановского и др.). Интимный дневник, частные письма, пометки на страницах книг — вот что привлекает его в первую очередь. Оперируя традиц. термином "тип", он тем не менее строит свою типологию историч. эпох и характеров, где не тождество идей определяет характер эпохи и "героев времени", а "известные обязат. ассоциации чувств и идей, к-рые в общих чертах неизменно и в неизменной последовательности навязываются и несходным людям" ("Образы прошлого").<br>     На фоне предшествующих трудов Г. "Грибоедовская Москва" (1914) была воспринята как "повесть" или как эскиз к историч. роману. Погружение в этот "дворянский цветник" для Г. не было самоцелью и осуществлялось не ради "реставраторского" интереса. Важнейшим импульсом для него было стремление столкнуть и противопоставить две культуры — стародворянскую, барскую, и современную. В такой оппозиции стародворянская культура наделялась многими позитивными качествами, отсутствующими в культуре нового века. Отвлекаясь от дифференциации старой культуры (Чаадаев, Печерин, декабристы, Н. Тургенев и т.д.), Г. изображал прошлый век как "потерянный рай", как об-во людей с насыщенным, а потому и цельным мировоззрением. Мир современности для него — мир теней, неустойчивости, дисгармонии. Тот же — мир света, полноты мысли и чувства, их органической слиянности. С сер. 1910-х гг. происходит явная переориентация Г. с "темных аллей" рус. лит-ры на ее "стремнины", вершиной к-рых был Пушкин. Отныне творчество Пушкина становится средоточием интересов исследователя — лабораторией вырабатываемого им нового метода, принципы к-рого излагались в "Видении поэта" (1919), сборнике философско-психол. эссе, суммирующих все разрозненные наблюдения. Гл. предметом изучения становилось "видение" поэта — "полусознательное представление поэта о гармонии бытия". Задача исследования превращается в "искусство медленного чтения, т.е. искусство видеть сквозь пленительные формы видения художника". Внимательно и медленно вчитываясь в каждую строку и каждое слово Пушкина, Г. выстраивает целостную систему мировидения поэта. Центр, компонентом этого конструируемого здания "мудрости" Пушкина является слово, рассматриваемое как знак внутреннего, потаенного, не всегда осознанного самим поэтом Смысла. Пушкин Г. предстал в двух ипостасях. Первый Пушкин — дитя своего времени, рационалист, европеец. Другой, — и здесь его подлинное лицо, — поэт, творец: "...творя, он точно преображается; в его знакомом, европ. лице проступают пыльные морщины Агасфера, из глаз смотрит тяжелая мудрость тысячелетий" ("Мудрость Пушкина"). "Древний" Пушкин вмещает в себя согласно Г., и представление о божеском как о полноте, и сложную концепцию приобщения к этой полноте ("Пророк", "поэт" — вехи на пути к полноте), и признание другой полноты — полноты несовершенства, хаоса... Развитием теории "мудрости" Пушкина явилась "термодинамическая" концепция, предложенная Г. в книге "Гольфстрем" (1922). Пушкин мыслил жизнь как горение, смерть как угасание, и его представление о душе как об огненной стихии смыкалось с учением Гераклита Эфесского. Все это — течение одной великой мысли, духовного Гольфстрема, восходящего к древнейшим мифол. представлениям о душе-огне. Идеи позднего Г. в общем не были приняты тогдашним пушкиноведением. Построения Г. казались чересчур субъективными. Между тем в свете совр. научных поисков, позволивших обнаружить архаич. ( в т.ч. мифол.) пласты в лит-ре Нового времени, мысли Г. оказываются во многом актуальными.<br>     Соч.: Социально-полит, взгляды А.И. Герцена. М., 1906; Истор. записки. М., 1910; Берлин, 1923; Судьбы еврейского народа. Пб.; Берлин, 1922; Ключ веры. Paris, 1979; Переписка из двух углов // Русские философы кон. XIX — сер. XX в. В.1. М., 1993 (в соавт. с Ивановым Вяч.); Дух и душа: Биогр. двух слов // Наше наследие. 1993. № 28; Переписка В.Ф. Ходасевича и М.О. Гершензона: [Публ. писем] // De visu. 1993. № 5. Письма Б.А. Кистяковского к М.0. Гершензону: 1907-1909 гг. // Социол. журн. 1994. № 3; Тройственный образ совершенства. Томск, 1994; Гольфстрем // Лики культуры: Альманах. Т. 1. М., 1995; Грибоедовская Москва// Фонвизин Д.И., Грибоедов А.С. От русского классицизма к реализму. М., 1995.<br>     Лит.: Берман Я.3. М.0. Гершензон: Библиография. О., 1928; Белый А. Между двух революций: Воспоминания. М., 1990; Белый А. Начало века: Воспоминания. М., 1990; Ходасевич В.Ф. Некрополь: Воспоминания. М., 1991; Портнягина Н.А. Жизненный путь и эволюция полит, взглядов М.0. Гершензона // Биография как вид истор. исследования. Тверь, 1993.<br>     В.Ю. Проскурина<br><br><br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗО́Н Михаил Осипович (1869–1925) – историк рус. обществ. мысли; один из представителей веховства, впоследствии порвавший с ним и ставший на пу... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

Михаил Осипович (1.VII.1869 - 19.II.1925) - рус. историк лит-ры и обществ. мысли; примыкал к кадетам. В 1894 окончил ист.-филологич. ф-т Моск. ун-та. У... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

1. ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925), историк литературы и общественной мысли. Был близок к неославянофилам, "русскому религиозному ренессансу". Уч... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

Гершензон, Михаил Осипович (1869 - 1924) - историк литературы, автор целого ряда исследований по истории русской литературы и общественной жизни первой половины XIX в., имеющих большую научную и художественную ценность. Его главные труды: "П. Я. Чаадаев", "Образы прошлого", "Грибоедовская Москва", "Мудрость Пушкина". По своим философским убеждениям примыкал к "неославянофильству" Струве, Булгакова и Бердяева и был одним из участников сборника "Вехи". После Октябрьской революции был действительным членом Академии Художественных Наук и заведывал там секцией русской литературы.<br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН Сергей Михайлович (р . 1906), российский генетик, академик АН Украины (1976), Герой Социалистического Труда (1990). Сын М. О. Гершензона. Основные труды в области популяционной и молекулярной генетики. Исследовал механизмы наследственной изменчивости в природных популяциях. Обнаружил и изучил мутагенное действие природных и искусственных нуклеиновых кислот.<br><br><br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

- Сергей Михайлович (р. 1906) - российский генетик, академик АНУкраины (1976), Герой Социалистического Труда (1990). Сын М. О.Гершензона. Основные труды в области популяционной и молекулярнойгенетики. Исследовал механизмы наследственной изменчивости в природныхпопуляциях. Обнаружил и изучил мутагенное действие природных иискусственных нуклеиновых кислот.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869 - 1925), историк русской литературы и общественной мысли. Был близок к неославянофилам, к "русскому религиозному ренессансу". В трудах о П.Я. Чаадаеве, о "грибоедовской Москве", о западниках и славянофилах и других ввел в научный обиход ценный историко-литературный материал. <br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН

Гершензо́н прізвище * Жіночі прізвища цього типу як в однині, так і в множині не змінюються.

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ (МЕЙЛИХ) ОСИПОВИЧ

(1869-1925), историк общественной мысли и русской литературы. Близок к неославянофилам, деятелям русского религиозного ренессанса начала 20 в. Участник сборника Вехи . Труды о П.Я. Чаадаеве, грибоедовской Москве , западниках и славянофилах, публикации литературно-исторических материалов.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

Гершензон, Михаил Осипович (1 июля 1869 в Кишеневе — 20 февр. 1925 в М.) — историк литературы и публицист, переводчикПсевдонимы: Г.; Г. М.; Г—н, М.; Д... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

1869-1925), историк общественной мысли и русской литературы. Близок к неославянофилам, деятелям "русского религиозного ренессанса" начала 20 в. Участник сборника "Вехи". Труды о П.Я. Чаадаеве, "грибоедовской Москве", западниках и славянофилах, публикации литературно-исторических материалов.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

(1869-1925) Литературовед, философ. Окончил ист.-филол. ф-т Моск. ун-та (1894). После окончания ун-та - профессиональный литератор, жил в Москве ("арбатский отшельник"), сотрудничал в ж. «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русские ведомости» и др. изд-иях. Инициатор и участник сб. "Вехи" (1909), ред. и комментатор соч. И.Киреевского (1911) и П.Чаадаева (1913-14). После 1917 работал в Наркомпросе РСФСР, ГАХН, Центрархиве, преподавал в моск. вузах. Тр. истории русской лит-ры и обществ. мысли XIX в., в т.ч. кн. «Соц.-полит. взгляды А.И.Герцена» (1906), «История молодой России» (1908), «Образы прошлого» (1912), «Грибоедовская Москва» (1914), «Мудрость Пушкина» (1919), «Мечта и мысль И.С.Тургенева» (1919), «Письма к брату» (1927). Жена - Мария Борисовна(1873-1940), сестра А.Б. Гольденвейзера.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

1869 - 1924) - историк литературы, автор целого ряда исследований по истории русской литературы и общественной жизни первой половины XIX в., имеющих большую научную и художественную ценность. Его главные труды: "П. Я. Чаадаев", "Образы прошлого", "Грибоедовская Москва", "Мудрость Пушкина". По своим философским убеждениям примыкал к "неославянофильству" Струве, Булгакова и Бердяева и был одним из участников сборника "Вехи". После Октябрьской революции был действительным членом Академии Художественных Наук и заведывал там секцией русской литературы.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

(1869–1925) – историк рус. обществ. мысли; один из представителей веховства, впоследствии порвавший с ним и ставший на путь сотрудничества с Сов. властью. Однако Г. осознавал свой разлад с сов. действительностью, духовную чуждость новому строю (см. М. О. Гершензон и В. И. Иванов, Переписка из двух углов, М. – Берлин, 1922, с. 70). Он оставался идеалистом, хотя и понимал внутр. противоречия религии. Работы Г. по истории рус. философии, содержащие нек-рый ценный фактич. материал, написаны с позиций субъективного идеализма. Соч.: П. Я. Чаадаев. Жизнь и мышление, СПБ, 1908; История молодой России, М.–П., 1923; Исторические записки (о русском обществе), М., 1910; Жизнь В. С. Печерина, М., 1910; Образы прошлого, М., 1912; Грибоедовская Москва, М., 1914; Декабрист Кривцов, 2 изд., М. – Берлин, 1923; Мудрость Пушкина, М., 1917; Тройственный образ совершенства, М., 1918; Мечта и мысль И. С. Тургенева, М., 1919; Видение поэта, М., 1919; Ключ веры, П., 1922; Гольфстрем, М., 1922; Статьи о Пушкине, Л., 1926: Письма к брату, [Л.], 1927. Лит.: Ленин В. И., О "Вехах", Соч., 4 изд., т. 16; Плеханов Г. В., О книге М. Гершензона "История Молодой России", Соч., т. 23, М.–Л., 1926; Полянский В., Гершензон и Замятин, "Современник", 1922, No 1; Воронский А. К., По поводу одного спора, в кн.: На стыке, М., 1923; Берман Я. З., М. О, Гершензон. Библиография, Одесса – Л., 1928. Ю. Карякин. Москва. ... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

(1869 1924) историк литературы, автор целого ряда исследований по истории русской литературы и общественной жизни первой половины XIX в., имеющих большую научную и художественную ценность. Его главные труды: "П. Я. Чаадаев", "Образы прошлого", "Грибоедовская Москва", "Мудрость Пушкина". По своим философским убеждениям примыкал к "неославянофильству" Струве, Булгакова и Бердяева и был одним из участников сборника "Вехи". После Октябрьской революции был действительным членом Академии Художественных Наук и заведывал там секцией русской литературы. /Т. 20/... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

историк литературы и публицист. Родился в 1869 г. в еврейской семье. Поступив в 1889 г. на историко-филологический факультет Московского университета, работал по греческой истории под руководством профессора П.Г. Виноградова и написал две работы: *Аристотель и Эфор* и *Афинская Полития Аристотеля и Жизнеописание Плутарха*, напечатанные на средства университета. Оставлению его при университете для подготовки к профессорской деятельности помешало его вероисповедание. Статьями в *Филологическом обозрении* Адольфа закончились занятия Гершензона по всеобщей истории, от которой он обратился к истории русской культуры. Особенностью его трудов в этой области является метод: автор исследует духовные движения не в их сплошной массе, а на типичных, хотя иногда второстепенных их представителях. Важнейшие результаты этого психологического изучения, основанного на первоисточниках и приведшего к самостоятельным выводам, изложены в ряде талантливых журнальных статей (в *Русской Мысли*, *Вестнике Европы*, *Мире Божьем*, *Научном Слове*, *Вопросах философии психологии* и др.). Отвергая - при нынешнем состоянии науки - самую возможность систематического построения истории литературы, Гершензон дал в области отстаиваемого им монографического изучения литературы и общественности ряд ценных трудов, в основу которых в значительной степени положены самостоятельно добытые новые материалы. Таковы: *П.Я. Чаадаев* (1908); *История молодой России* (1908); *Исторические записки* (1910); *Жизнь В.С. Печерина* (1911); *Образы прошлого*(1912). С особенной любовью исследует Гершензон мировоззрение и образы первых славянофилов, к философскому учению которых он примыкает. Наиболее ярким выражением общественно-политических воззрений Гершензона, в основе которых лежит мысль о превосходстве *правильного устроения каждого отдельного духа* над *изменением общественных форм*, является его статья о русской интеллигенции в известном сборнике *Вехи* (1909), задуманном по мысли Гершензона. В 1904 г. вышло под его редакцией собрание сочинений Огарева , в 1909-м - *Письма А.И. Эртеля* (с обширным предисловием), в 1913 г. - *Сочинения и письма Чаадаева* (2 тома). В 1907 - 08 годах Гершензон заведовал литературным отделом *Вестника Европы* и *Критического обозрения*. А. Горнфельд. См. также статьи: Ган Елена Андреевна ; Герцен Александр Иванович ; Кривцовы (деятели первой половины XIX в.) ; Лермонтов Михаил Юрьевич ; Никитин Иван Саввич ; Николай I ; Огарев Николай Платонович ; Орлов Михаил Федорович .... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

(1869-1925), историк русской культуры, философ. Родился в Кишиневе 1 июля 1869. Окончил в 1894 историко-филологический факультет Московского университе... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

Гершензон, Михаил Осипович - историк литературы и публицист. Родился в 1869 г. в еврейской семье. Поступив в 1889 г. на историко-филологический факультет Московского университета, работал по греческой истории под руководством профессора П.Г. Виноградова и написал две работы: "Аристотель и Эфор" и "Афинская Полития Аристотеля и Жизнеописание Плутарха", напечатанные на средства университета. Оставлению его при университете для подготовки к профессорской деятельности помешало его вероисповедание. Статьями в "Филологическом обозрении" Адольфа закончились занятия Гершензона по всеобщей истории, от которой он обратился к истории русской культуры. Особенностью его трудов в этой области является метод: автор исследует духовные движения не в их сплошной массе, а на типичных, хотя иногда второстепенных их представителях.Важнейшие результаты этого психологического изучения, основанного на первоисточниках и приведшего к самостоятельным выводам, изложены в ряде талантливых журнальных статей (в "Русской Мысли", "Вестнике Европы", "Мире Божьем", "Научном Слове", "Вопросах философии психологии" и др.). Отвергая - при нынешнем состоянии науки - самую возможность систематического построения истории литературы, Гершензон дал в области отстаиваемого им монографического изучения литературы и общественности ряд ценных трудов, в основу которых в значительной степени положены самостоятельно добытые новые материалы. Таковы: "П.Я. Чаадаев" (1908); "История молодой России" (1908); "Исторические записки" (1910); "Жизнь В.С. Печерина" (1911); "Образы прошлого"(1912). С особенной любовью исследует Гершензон мировоззрение и образы первых славянофилов, к философскому учению которых он примыкает. Наиболее ярким выражением общественно-политических воззрений Гершензона, в основе которых лежит мысль о превосходстве "правильного устроения каждого отдельного духа" над "изменением общественных форм", является его статья о русской интеллигенции в известном сборнике "Вехи" (1909), задуманном по мысли Гершензона. В 1904 г. вышло под его редакцией собрание сочинений Огарева , в 1909-м - "Письма А.И. Эртеля" (с обширным предисловием), в 1913 г. - "Сочинения и письма Чаадаева" (2 тома). В 1907 - 08 годах Гершензон заведовал литературным отделом "Вестника Европы" и "Критического обозрения". А. Горнфельд.<br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925) - российский историк литературы и общественной мысли. Был близок к неославянофилам, к "русскому религиозному ренессансу". Участник сборника "Вехи". В трудах о П. Я. Чаадаеве, о "грибоедовской Москве", о западниках и славянофилах, об А. С. Пушкине и И. С. Тургеневе ввел в научный обиход ценный материал.<br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

М. О. Гершензон.Гершензо́н Михаил Осипович (1869, Кишинёв — 1925, Москва), литератор, историк русской литературы и общественной мысли. Сын неудачливого... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

Гершензон Михаил Осипович [1(13).7.1869, Кишинев, ≈ 19.2.1925, Москва], русский историк литературы и общественной мысли. Окончил Московский университет... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ

писатель. Род. в 1869 г.; кончил курс в Московском унив. по историко-филологич. факультету. Написал ряд исторических и историко-литературных статей в "... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ (18691925)

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925), российский историк литературы и общественной мысли. Был близок к неославянофилам, к "русскому религиозному ренессансу". Участник сборника "Вехи". В трудах о П. Я. Чаадаеве, о "грибоедовской Москве", о западниках и славянофилах, об А. С. Пушкине и И. С. Тургеневе ввел в научный обиход ценный материал.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ (18691925)

ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович (1869-1925) , российский историк литературы и общественной мысли. Был близок к неославянофилам, к "русскому религиозному ренессансу". Участник сборника "Вехи". В трудах о П. Я. Чаадаеве, о "грибоедовской Москве", о западниках и славянофилах, об А. С. Пушкине и И. С. Тургеневе ввел в научный обиход ценный материал.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАИЛ ОСИПОВИЧ (МЕЙЛИХ ИОСИФОВИЧ)

(1 (13).07.1869, Кишинев 19.02. 1925, Москва) историк, исследователь рус. общественной мысли, философ. Автор популярных в нач. XX в. историко-биографических соч., посвященных жизни рус. дворянства эпохи Александра I и Николая I, судьбам современников Пушкина и Герцена, творческой эволюции рус. мыслителей: западников и славянофилов. Издатель соч. Чаадаева и Киреевского, писем А. И. Эртеля, архива Н. А. и Н. П. Огаревых. Составитель 6-томного собрания документов и материалов из истории рус. культуры *Русские пропилеи* (М., 1915-1919; в дополнение к нему был опубликован сб. *Новые пропилеи*, 1923). Автор переводов прозы Ф. Петрарки, *Всеобщей истории* Э. Лависса и А. Рембо, соч. Г. Лансона, Ф. Паульсена, К. Белоха. Г. окончил частное еврейское училище, гимназию. В 1887 г. поступил в политехникум в Берлине, прослушал всего 2 курса, а в 1889-1894 гг. учился на историческом отд. историко-филологического ф-та Московского ун-та, специализируясь по древн. истории. В 1904 г. Г. стал редактором отдела журн. *Критическое обозрение*. В 1907-1908 гг. заведовал литературным отделом журн. *Вестник Европы*, где вел ежемесячные обозрения. Как публицист выступал в газ. *Русская молва* (1912-1913) и *Биржевые ведомости*/ (1915 1917). Г. создал ряд исторических произв. о героях эпохи 20-40-х гг. в России: *Историй Молодой России* (М.. 1908), *П. Я. Чаадаев. Жизнь и мышление* (Спб., 1908), *Жизнь В. Печерина* (М., 1910), *Образы прошлого* (М., 1912), *Грибоедовская Москва* (М., 1914), *Декабрист Кривцов и его братья* (М., 1914). В них особое внимание он уделил описанию внутреннего мира своих героев, их душевных переживаний. На метод исторических исследований Г., так же как на мировоззрение в целом, оказала влияние концепция творческой личности Т. Карлейля, изложенная в его кн. *Герои, почитание героев и героическое в истории*. Вслед за Карлейлем Г. полагал, что именно в индивидуальном мировосприятии человека наиболее ярко проявляется дух времени: *Изучить смену общественных идей в их сущности... значит изучить эти идеи в индивидуальной углубленности, в лице их типических представителей* (История Молодой России. С. 2). Переломным для Г. оказался 1909 г., когда по ею инициативе вышел в свет сб. *Вехи*, посвященный критике миросозерцания интеллигенции. Негативная реакция в об-ве на сборник и, в частности, на опубликованную в нем статью Г. *Творческое самосознание* (содержащую скандально знаменитое, хотя и в большинстве случаев неверно понятое, *благословение* власти, штыками защищающей интеллигенцию, помимо се воли, от народа) повлекла за собой уход Г. из либерального *Вестника Европы* и сближение с религиозно-философскими кругами. В 1910 г. Г. сотрудничал в возглавляемом Е. Н. Трубецким и Булгаковым изд-ве *Путь*. Однако с деятелями религиозного возрождения Г. разошелся в оценке войны 1914 1918 гг. и Октябрьской революции 1917 г. Г. категорически не принял войну, и тот воинственно-патриотический порыв, к-рым были охвачены его коллеги по изд-ву *Путь*: Бердяев, Булгаков и особенно Эрн (с его знаменитым *время славянофильствует*), остался ему чужд. Большевистскую революцию Г. в отличие от остальных веховцев встретил сочувственно, хотя одобрения Советской власти публично он не высказывал. После революции Г. был одним из организаторов и первым председателем Всероссийского союза писателей, председателем литературной секции Академии художественных наук, основанной Брюсовым. Плодом исследований Г. творчества Пушкина стали работы *Мудрость Пушкина* (М., 1919) и *Видение поэта* (М., 1919). В кон. 10 нач. 20-х гг. вышли осн. философские произв. Г.: *Тройственный образ совершенства* (М., 1918), *Переписка из двух углов* (Пг., 1921, в соавторстве с В. И. Ивановым), *Ключ веры* (Пг., 1922), *Гольфстрем* (М., 1922), *Судьбы еврейского народа* (Пг.; Берлин, 1922). Стремление к непосредственно-индивидуальному восприятию мира, интимно-личностному переживанию культуры явилось наиболее характерной чертой мировоззрения Г., определившей своеобразие и внутренний мотив его религиозно-философских исканий. Равнодушный к умозрительной, отвлеченно-рассудочной философии, он полагал, что истинный смысл имеют лишь те метафизические и религиозные постулаты, к-рые укоренены в *чувственно-волевом ядре* человеческой личности *бессознательной воле*, подчиненной *мировому космическому закону* и составляющей нижний, глубинный, онтологически наиболее фундаментальный *ярус* человеческого духа. Только тесное *инстинктивно-принудительное соответствие с врожденными особенностями* индивидуальной воли сможет сделать, по Г., отвлеченную идею *внутренним двигателем... жизни*, т. е. *в противоположность чисто умозрительной... мертвой идее* *идеей-чувством*, *идеей-страстью* (Вехи. М., 1909. С. 82). Кроме *бессознательной воли*, человеческий дух составляют еще 2 яруса: Я, личность, слагающаяся из *конкретных желаний, усмотрений и хотений* отдельного человека, и самосознание, содержащее, по мнению Г., уже не только *идеи и влечения, из глубины взошедшие в сознание*, но и *чужеродные, занесенные извне*. Человеческое сознание, хотя и коренится в *бессознательной воле*, обладает тем не менее относительной самостоятельностью в постижении истины. Это позволяет человеку отклоняться от предписаний Божественного космического закона, запечатленного в его сердце. Раздвоение разума и воли, подмена живой истины,*истины-страсти*, отвлеченными, рассудочными, зачастую заимствованными идеями или убеждениями оказывает разрушительное воздействие на человеческую личность. Так, российские интеллигенты, направив все свои силы на внешнюю политическую деятельность, забыв об устроении своего духа, оказались неспособны ни противостоять давлению власти (реакции, наступившей после поражения революции 1905-1907 гг.), ни достигнуть взаимопонимания с народом, живущим в отличие от них цельной, органической жизнью. В истории рус. общественной мысли Г. обнаружил разрыв между сознанием, устремленным к надындивидуальным социальным и политическим идеалам, и *внутренне-обоснованными потребностями* личности. Причиной этого разрыва была, по Г., петровская реформа, оторвавшая образованную часть об-ва от народа и тем нарушившая органическое развитие России. Трагический раскол рус. истории вызвал впоследствии и *раскол русского общества*, определившийся со времени спора славянофилов и западников. Славянофилы, Гоголь, Достоевский, призывавшие к *творческому самосознанию*, к работе над внутренним переустройством личности, не нашли отклика у представителей интеллигенции. С другой стороны, последователи славянофилов, не разделяя политического радикализма своих противников, все больше смыкались с силами реакции. Г. считал, что интеллигенции необходимо преодолеть *раскол в русском обществе* с помощью творческого обращения к духовным сторонам человеческой жизни. Под несомненным влиянием Карлейля Г. утверждал, что поиск общественного идеала будет плодотворен и успешен только для цельной, творческой личности, живущей в соответствии с Божественным предначертанием. Для Г. в это время эталоном органического развития выступал наряду с допетровской Россией и буржуазный Запад. Он признавал буржуазию *бессознательным орудием Божьего дела на земле*, а мирный исход классовой борьбы *психологически возможным* только на Западе (Вехи. С. 92). Взгляды Г. встретили резкую отповедь со стороны не только либеральных оппонентов *Вех*, но и нек-рых соавторов сборника напр. П. Б. Струве. Со времени начала войны 1914 г. у Г. усиливаются нигилистические настроения и по отношению к европейской культуре: война, считал он, наглядно показала, что разрыв между культурным сознанием и личной волей носит универсальный характер и присущ не одной России. Вандализм народов воюющих стран, проявившийся по отношению к собственным культурным ценностям, выявил для Г. глубокую отчужденность культуры от человеческой природы. Отрицание культуры сближает Г. с воззрениями Руссо и Толстого. В осн. своем философском произв. *Тройственный образ совершенства* он осудил совр. цивилизацию, подчинившую человеческую жизнь утилитарному расчету и противопоставившую индивидуальному своеобразию природных организмов обезличенный мир вещей *орудий*. При этом в отличие от О. Шпенглера, Бердяева и Эрна Г. не разделял культуру и цивилизацию. Ценности культуры (мораль, религия и т. д.), как и орудия, созданные цивилизацией, являлись для него мертвыми отвлечениями от живых конкретностей Бога, человека и природы. *Что было живым и личным, в чем обращалась и пульсировала горячая кровь одного, то становится идолом, требующим себе в жертву такое же живое и личное, каким оно увидело свет...* (см.: Переписка из двух углов. С. 35). По точному замечанию соавтора Г. по *Переписке* Вяч. Иванова, обострившееся у мыслителя *чувство непомерной тяготы... культурного наследия* проистекало из его *переживания культуры... как системы тончайших принуждений* (Там же). Принятие Г. революции объяснялось не в последнюю очередь его настойчивым стремлением освободиться от груза мертвого культурного наследия и власти обезличивающей цивилизации. Социализм представлялся Г. этапом на пути возвращения человечества к своим первоистокам, утверждения *из чудовищной связи социальных и отвлеченных идей личной правды труда и обладания*. Этот путь, по мнению Г., был начат реформацией М. Лютера и продолжен Французской революцией, но *Лютерово христианство, республика и социализм еще полдела: нужно, чтобы личное стало личным, как оно родилось* (с. 37). Взгляды Г. в поздний период его творчества были наиболее созвучны философии жизни, в частности идеям А. Бергсона, оказавшего несомненное влияние на рус. мыслителя (см.: Видение поэта. М., 1919). Своеобразная *психологизация* религиозной веры, характерная для Г. и нашедшая наиболее яркое выражение в его соч. *Ключ веры* (1922), представление о религии как о *правильном* (*космически*) устроении своего духа, отчасти восходили к работе У. Джемса *Многообразие религиозного опыта*.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХАЙЛО ОСИПОВИЧ

ГЕРШЕНЗО́Н Михайло Осипович• ГЕРШЕНЗОН Михайло Осипович[1(13).VII 1869, Кишинів — 19.II 1925, Москва]- рос. історик л-ри і сусп. думки, публіцист. Закі... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МИХ. ОСИПОВИЧ

(1869-1925) - историк рус. лит-ры и обществ. мысли, философ, публицист. Вышел из мещанско-купеч. евр. семьи; гимназич. образование получил в Кишиневе. В 1887-89 учился в Берлине, а затем - на ист.-филол. ф-те Моск. унта. Молодость Г. исполнена трудов, напряженной умственно-духовной жизни и мат-льных лишений - об этом свидетельствует его кн. "Письма к брату" (1927). В 1895 опубл. работа Г. ""Афинская полития" Аристотеля и "Жизнеописания" Плутарха" (в 1893 удостоена Зол. медали). По окончании ун-та много работает в обл. педагогики, истории рус. лит-ры и освободит. движения. Г. первым подошел к изучению мн. ценнейших архивных мат-лов (архив декабриста М. Ф. Орлова и его семьи, А. И. Герцена и Н. А. Тучковой-Огаревой), приобрел в 1899 в Берлине пушкинские мат-лы (на средства книгоиздателя К. Т. Солдатенкова). На осн. не известных ранее архивных док-тов написаны многие иссл. Г., в т. ч. кн. "Грибоедовская Москва" (1914). Диапазон его интересов весьма широк: декабризм, славянофильство, западничество, многообр. направления умств. исканий рус. интеллигенции: "Социально-политич. взгляды А. И. Герцена" (1906); "История молодой России" (1908); "П. Я. Чаадаев. Жизнь и мышление" (1908); "Жизнь В. С. Печерина" (1910); "Ист. записки. (О рус. об-ве)" (1910); "Образы прошлого" (1912); "Декабрист Кривцов и его братья" (1914). Анализ творчества А. С. Пушкина в широком культурном контексте - в кн. "Мудрость Пушкина" (1919) и "Статье о Пушкине" (1926). Как методик и пушкинист Г. опирался на интуицию и "вчувствование" в эпоху и творчество писателя. Издавал серии томов "Рус. Пропилеи" (1915-16. Т. 1-4, 6) и "Новые Пропилеи" (1923. Т. 1), содержавшие публикации ист.-лит. мат-лов. Мировоззрение Г. оформилось в духе "религ. народничества", соединив традиции либерально-демократич. обществ. мысли 19 в. и нек-рые тенденции религ.-филос. мысли нач. 20 в. Сотр. в ж. "Научное слово" (1903-05) и "Вестник Европы" (1907-08), сблизившись с литераторами символист. круга. В 1909 выступил инициатором и участником сб. "Вехи", где поместил ст. "Творч. самосознание", неск. филос.-ист. трудов: "Тройственный образ совершенства" (1918), "Видение поэта" (1919), "Мечта и мысль И. С. Тургенева" (1919), "Гольфстрем" (1922), "Ключ веры" (1922), "Судьбы еврейского народа" (1922). Напряженно размышляя о судьбах культуры в кризисную эпоху, мечтал о духовном обновлении личности, освобождении от окаменевших доктрин и нравств. законов, о возвращении к живому, непосредств. переживанию бытия (спор с Вяч. Ивановым в кн. "Переписка из двух углов", 1921, где причудливо соединились "утопич. анархизм" и скепсис Г. в отношении культуры и цивилизации).... смотреть

ГЕРШЕНЗОН М. О.

(1869-1925)русский философ, историк, исследователь отечественной общественной мысли, автор популярных в начале XX в. историко-биографических сочинений,... смотреть

ГЕРШЕНЗОН МОЙШЕ ЯНКЕЛЕВИЧ

ГЕРШЕНЗО́Н Мойше Янкелевич• ГЕРШЕНЗОН Мойше Янкелевич[5(18).VII 1903, м. Черняхів, тепер Житом. обл. — 16.IV 1943, с. Шептальське Краснодар. краю]- євр... смотреть

ГЕРШЕНЗОН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

ГЕРШЕНЗОН Сергей Михайлович (р. 1906) - российский генетик, академик АН Украины (1976), Герой Социалистического Труда (1990). Сын М. О. Гершензона. Основные труды в области популяционной и молекулярной генетики. Исследовал механизмы наследственной изменчивости в природных популяциях. Обнаружил и изучил мутагенное действие природных и искусственных нуклеиновых кислот.<br>... смотреть

ГЕРШЕНЗОН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ (Р . 1906)

ГЕРШЕНЗОН Сергей Михайлович (р . 1906), российский генетик, академик АН Украины (1976), Герой Социалистического Труда (1990). Сын М. О. Гершензона. Основные труды в области популяционной и молекулярной генетики. Исследовал механизмы наследственной изменчивости в природных популяциях. Обнаружил и изучил мутагенное действие природных и искусственных нуклеиновых кислот.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ (Р. 1906)

ГЕРШЕНЗОН Сергей Михайлович (р. 1906), российский генетик, академик АН Украины (1976), Герой Социалистического Труда (1990). Сын М. О. Гершензона. Основные труды в области популяционной и молекулярной генетики. Исследовал механизмы наследственной изменчивости в природных популяциях. Обнаружил и изучил мутагенное действие природных и искусственных нуклеиновых кислот.... смотреть

ГЕРШЕНЗОН СЕРГІЙ МИХАЙЛОВИЧ

нар. 1906, укр. учений; член АН УРСР; вивчення механізмів спадковості та мінливості у природних популяціях, відкрив мутагенну дію природних та штучних ... смотреть

ГЕРШЕНЗОН СЕРГІЙ МИХАЙЛОВИЧ

нар. 1906, укр. учений; член АН УРСР; вивчення механізмів спадковості та мінливості у природних популяціях, відкрив мутагенну дію природних та штучних нуклеїнових кислот, вірусів.... смотреть

T: 245