ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (1582-91), царевич, младший сын Ивана IV. В 1584 отправлен с матерью (М. Ф. Нагой) в удел Углич. Погиб при неясных обстоятельствах. Канонизирован Русской православной церковью. Под именем Дмитрия Ивановича выступали в 1604-12 несколько самозванцев.


Смотреть больше слов в «Современном энциклопедическом словаре»

ДМИТРИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ →← ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ

Смотреть что такое ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ в других словарях:

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

(19.10.1582, Москва, — 15.5.1591, Углич)        сын царя Ивана IV Грозного и Марии Нагой. Получил в удел Углич, куда был отправлен вместе с матерью пос... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (19. 10. 1582, Москва, - 15. 5. 1591, Углич), сын царя Ивана IV Грозного и Марии Нагой. Получил в удел Углич, куда был отправлен вме... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

Из рода Московских вел. кн. Сын Ивана IV Васильевича Грозного и Марьи Федоровны Нагой. Род. 19 окт. 1583 г. Царь всея Руси в 1605 - 1606 гг. Ж.: с 8 мая 1606 г. дочь Сайдомирского воеводы Юрия Мнишека, Марина Мнишек. Грозный имел от своих пяти жен восемь детей, но, умирая, оставил после себя лишь двух сыновей: слабоумного Федора от первой жены Анастасии Романовой и маленького Дмитрия от последней - Марии Нагой. Судьба обоих наследников решилась в первые дни после погребения Ивана IV: Федора, поддержанного большинством бояр, посадили править в Москве, а Дмитрия с матерью и дядьями сослали на житье в Углич. Здесь опальный царевич провел свое детство. Если верить некоторым летописцам, он, хотя был еще ребенок, обнаруживал особенную чуткость к дурному обращению, проявлял буйный нрав, мстительный характер и даже предрасположение к жестокости. Рассказывали, что Дмитрий охотно смотрел, как резали быков и баранов, а иногда пробирался в кухню, чтоб собственноручно свернуть шею нескольким цыплятам. Однажды зимой, играя со своими сверстниками, царевич велел сделать из снега двадцать человеческих изображений и, дав им имена Годунова и других приближенных бояр своего старшего брата, с криком: "Вот, что вам будет, когда я стану царствовать" - рубил им головы. 15 мая 1591 года он при загадочных обстоятельствах был убит в Угличе. Смерть его оказала громадное впечатление на .современников, породила множество слухов, догадок и легенд. Широко распространено было мнение, что Дмитрий не погиб и был спасен верными людьми, а вместо него похоронили другого мальчика. Во все времена были историки, допускавшие, что молодой человек, появившийся в Польше десять лет спустя и выдававший себя за сына Грозного, вполне мог быть таковым. Разумеется, гораздо больше оснований считать его самозванцем, но и в этом случае нельзя не увидеть во многих его поступках несомненной внутренней убежденности в том, что он именно тот, за кого себя выдает.* Следы его впервые обнаруживаются в 1601 году в Киеве. В то время никто еще не знал ни его имени, ни происхождения. Он явился в виде молодого монаха, затерявшегося в толпе набожных богомольцев, которые стекались к чтимым святыням древнего города. Он достаточно долго прожил во владениях князя Острожского - в Дерманском монастыре, а отсюда отправился в город Гощу, скинул монашеское платье и стал учиться в Арианской Гощинской школе по латыни и по-польски. Затем на некоторое время его следы теряются. Возможно, как раз в эти годы претендент ездил в Запорожскую Сечь и в шайке гайдамака Герасима Евангелика обучался ратному делу. В 1603 году он объявился в Брагине, где поступил на службу к князю Адаму Вишневецкому. Старый князь полюбил юношу за расторопность и молодцеватость. Почтительный к хозяину, он в обхождении с его челядью держал себя с чувством собственного достоинства и не разрешало собой ни малейшей фамильярности. Кроме того, он был человеком замкнутым и скрытным. Однажды юноша опасно заболел и потребовал духовника. Призванный к больному ксендз был иезуит. Рассказав ему о своих прегрешениях, больной попросил патера похоронить его с почестями, приличными царским детям. "Кто я, - продолжал он, - ты это узнаешь из бумаг, которые спрятаны в изголовье моей постели... Не показывай их никому, не выдавай тайны человека, которому Господь не судил жить и умереть прилично его высокому происхождению!" Иезуит не замедлил сообщить об этом таинственном признании княжеского слуги самому Вишневецкому. Князь, забрав тихонько заветные бумаги, узнал из них, что слуга его не кто иной, как угличский царевич Дмитрий, спасенный от рук посланных убийц дьяками Щелкаловыми и многими другими верными боярами. Из тех же бумаг следовало, что невинною жертвою злобы Годуновых пал малолетний сын священника Истомина, принятый убийцами за царевича. Вишневецкий, вне себя от изумления, вместе с патером поспешил к одру умирающего слуги. Дмитрий показал князю золотой наперсный крест, украшенный драгоценными камнями, надетый, по словам царевича, его крестным отцом князем Иваном Мстиславским, а также особые приметы, подтверждавшие его знатное происхождение: бородавку на щеке, родимое пятно повыше правой кисти и то, что одна рука его короче другой. Еще не зная, верить ему в эту историю или нет, Вишневецкий не поскупился на лечение, и вскоре докторам удалось поднять Дмитрия на ноги. Немного спустя среди челяди Льва Сапеги оказался московский перебежчик, некий Петрушка, известный в Польше под именем Петровского, который в былое время будто бы служил в Угличе при особе царевича. Его доставили в Братин и хотели устроить претенденту ловушку, представив ему этого человека под другим именем. Но он не задумываясь признал Петрушку, и в то же время был признан им. Весть о московском царевиче, чудесно спасшимся от смерти, быстро распространилась между соседними панами. Тогда же слух о нем достиг Москвы и, кажется, сильно встревожил Годунова. По крайней мере, он стал немедленно добиваться его выдачи и обещал Вишневецкому пойти на уступки в территориальных спорах, если самозванец окажется в его руках. В конце 1603 года брат князя Адама, Константин Вишневецкий, отвез Дмитрия в Самбор к своему тестю Юрию Мнишеку. Здесь царевич поражен был явлением ему до сих пор неизвестным: он увидел старшую дочь Мнишека Марианну, или Марину, которая произвела на пылкого молодого человека неизгладимое впечатление. Марина в высшей степени обладала теми качествами, которые давали польской женщине место в обществе. Она поняла, что ей представился случай отличным образом устроить свою судьбу, принялась за дело и скоро овладела сердцем царевича. Мнишеки были ревностные католики, принятие латинства всего более помогало царевичу, ибо ставило на его сторону духовенство и особенно могущественных иезуитов. Дмитрий позволил францианским монахам обратить себя в католицизм. В конце марта 1604 года Вишневецкий и Мнишек привезли царевича в Краков. Наружность искателя Московской державы не говорила в его пользу: он был среднего или почти низкого роста, довольно хорошо сложен, лицо имел круглое, неприятное, волосы рыжеватые, глаза темно-голубые, был мрачен, задумчив, неловок. Это описание наружности Дмитрия, сделанное очевидцем, сходно с лучшим дошедшим до нас портретом: и здесь видно лицо очень некрасивое с задумчиво-грустным выражением. Из других известий мы знаем, что Дмитрий был очень силен и легко гнул подковы. Претендента доставили к королю, и он признал его московским царевичем, хотя и не публично, назначил ему ежегодное содержание в 40000 злотых, но не хотел помогать ему явно войском от своего лица, а позволил панам делать это частным образом. За эту незначительную помощь Дмитрий обещал, по восшествию на престол, возвратить польской короне Смоленск и Северскую землю, дозволить сооружать в своем государстве костелы, ввести иезуитов, помогать Сигизмунду в приобретении шведской короны и содействовать в будущем соединению Московского государства с Польским. Сигизмунд поставил во главе предприятия Сандомирского воеводу Юрия Мнишека. Мнишек с торжеством привез царевича в Самбор, где тот предложил свою руку Марине. В дальнейшем он доказал, что действительно был очарован ею и что не один только политический расчет побуждал его желать этого брака. Предложение было принято, но свадьба отложена до утверждения жениха на московском престоле. Мнишек собрал Для будущего зятя 1600 человек всякого сброда в польских владениях, но подобных людей было многой в степях на украйне Московского государства, следовательно, сильная помощь ожидала претендента впереди. Донские казаки прислали в его войско 2000 человек, таким образом общие силы Дмитрия составляли 4000 человек. 15 августа Дмитрий выступил в поход, а в октябре 16.04 года вошел в предел Московского государства. Жители первого пограничного города Моравска, узнав, что идет царь с .польским войском, стали волноваться и больше из страха, чем по доброй воле, отправили к Дмитрию послов с покорностью и присягнули ему. Казаки, которые всегда шли впереди главного войска, приблизились к Чернигову и были встречены выстрелами. Однако потом, узнав, что Моравск сдался, черниговцы вступили в переговоры с казаками и связали воеводу, не хотевшего сдаваться царевичу. Несмотря на это, казаки до прихода главного войска полностью разграбили посад. Дмитрий потребовал отдать добычу ему, угрожая повести против них рыцарство. Казаки долго ругались и отговаривались, однако принуждены были возвратить добычу, хотя не всю. Чернигов сдался, но не сдался Новгород Северский, где засел воевода Петр Федорович Басманов, любимец Годунова. Басманов отбил приступ, не дал зажечь города, и нетерпеливый Дмитрий, раздраженный помехой, начал укорять поляков: "Я думал лучше о поляках, - говорил он, - а теперь вижу, что они такие же люди, как и другие". Поляки хотели уже было покинуть его, как пришла весть, что воевода князь Василий Рубец-Мосальский сдал Путивль, самый важный город в Северской земле. Примеру Путивля последовали другие укрепленные города, и на протяжении 600 верст от запада к востоку Дмитрий уже признавался истинным царевичем. Народ видел этого царевича, окруженного поляками, но видел и усердие его к православной вере: так, он велел привезти в Путивль из Курска чудотворную икону Богородицы, встретил ее с честью, поставил в своих палатах и каждый день горячо молился перед ней. В декабре на Украину прибыло царское войско во главе с князем Федором Ивановичем Мстиславским. 18 декабря обе армии встретились под Новгородом Северским. У Мстиславского было до 50 000 человек, у царевича же не более 15 000. 21 декабря Дмитрий ободрил свое войско речью, которая дышала полной уверенностью в правоте его дела, и выступил против царского войска, которое тотчас дрогнуло. Царское войско, потеряв 4000 человек, бежало, и только неопытность Дмитрия в ратном деле помешала ему одержать полную победу. Обозревая поле боя после сражения и видя столько трупов с русской стороны, Дмитрий плакал. Несмотря на эту победу, претендент испытывал большие трудности. Мнишек под предлогом сейма стал собираться в Польшу; поляки стали требовать у Дмитрия денег. Когда Мнишек уехал, за ним двинулась большая часть польского рыцарства. Дмитрий ездил от одной роты к другой, уговаривая поляков остаться, но встречал только оскорбления. Один поляк сказал ему: "Дай Бог, чтоб посадили тебя на кол". Дмитрий за это ударил его в зубы, но тем восстановил против себя рыцарство; поляки стащили с него соболью шубу, и русские приверженцы царевича должны были потом выкупать ее. С Дмитрием осталось только 1500 поляков, которые вместо Мнишека выбрали гетманом Дворжицкого. Но эта убыль в войске скоро была вознаграждена: пришло 12 000 казаков малороссийских, с которыми претендент засел в Севске. 21 января 1605 года он вышел оттуда и дал царскому войску бой при Добрыничах, но, несмотря на необыкновенную храбрость, потерпел поражение вследствие многочисленности артиллерии в царском войске. Дмитрий отступил к Путивлю и заперся там. Видя малочисленность своего войска, он хотел было уехать в Польшу, но русские, которые уже связали, свою судьбу с ним, не позволили ему этого. Вскоре действительно-явилось к Путивлю 4000 донских казаков, которых царевич отослал защищать Кромы. Под этим маленьким городом царские войска стояли всю весну. Дмитрий продолжал жить в Путивле, который принял тогда вид многою людной столицы. На свои обеды он приглашал русских и поляков, православных священников и ксендзов,) старался сблизить между собой тех и других. Сам он был очень любознателен, много читал, беседовал с образованными поляками, удивляя их меткостью своих суждений, а русским внушал уважение к просвещению и стыдил за невежество. "Как только с Божьею помощью стану царем, - говорил он, - сейчас заведу школы, чтобы у меня во всем государстве выучились читать и писать, заложу университет в Москве, стану посылать русских в чужие края, а к себе буду приглашав ученых и знающих иностранцев чтобы их примером побудить всех русских учить своих детей всякий наукам и искусствам". В апреле пришла весть о смерти Бориса Годунов ва и воцарении его сына Федор» Последний не имел никакой, популярности в войске. В мае царское войско, стоявшее под Кромами, присягнуло на верность Дмитрию. Царевич 24 мая прибыл к Кромам м во главе сдавшегося войска двинулся к Орлу, где встретили его с поклоном выборные от всей Рязанской земли. Дмитрий отправил на Москву войско с князем Василием Голициным, а сам пошел следом. Из Орла он приехал в Тулу. Здесь он узнал, что восставший народ низложил царя Федора. В каждом селении народ встречал царевича хлебом-солью. В Туле Дмитрий занимался государственными делами как государь: разослал грамоты, в которых извещало своем прибытии, составил форму присяги, беседовало английским послом Смитом. Среди этих занятий прибыло к нему посольство от московских бояр во главе с тремя братьями Шуйскими и Федором Ивановичем Мстиславским. Дмитрий принял их на первый раз сухо сделав им замечание, что казаки и простой народ предупредили их в верности. Бояр привел к присяге рязанский архиепископ Игнатий, которого Дмитрий прочил на место патриарха Иова. Затем царевич медленно двинулся к Москве. Он беспрестанно останавливался, говорил с народом, расспрашивал его о житье-бытье и обещал льготы. В Серпухове, на берегу Оки, ожидал его привезенный из Москвы огромный шатер, богато разукрашенный, в котором можно было поместить несколько сот человек. Одновременно с шатром прибыла из Москвы царская кухня и множество прислуги. В этом шатре Дмитрий давал первый пир и угощал бояр, окольничих и думных дьяков. Из Серпухова Дмитрий ехал уже в богатой карете, в сопровождении знатных особ и остановился в селе Коломенском. Здесь, на пространном лугу, окаймляющем Москву-реку, его ожидал новый шатер. Священники, гости, посадские люди и крестьяне толпами приходили поклониться. Дмитрий ласково принимал хлеб-соль от бедняков и говорил: "Я не царем у вас буду, а отцом". Наконец, 20 июня 1605 года царевич торжественно въехал в столицу при радостных восклицаниях бесчисленного народа, собравшегося в Москву со всех сторон. Въехав в Кремль, Дмитрий молился сначала в Успенском соборе, а потом в Архангельском, где, приложившись к гробу Грозного, так плакал, что никто не мог усомниться - это был истинный сын Ивана. Вступив затем во дворец, Дмитрий принимал поздравления с новосельем. Московские колокола без умолку звонили весь день. Приближенные торопили с царским венчанием, но Дмитрий прежде послал за матерью, инокинею Марфой. Через несколько дней в Москве был раскрыт заговор против Дмитрия. Купец Федор Конев и несколько торговых людей показали, что князь Василий Шуйский давал им наставления вооружать против царя народ, говорил, что тот вовсе не Дмитрий, а Гришка Отрепьев, что он хочет разорить церкви и искоренить веру. Шуйского схватили. Но Дмитрий отказался сам судить его, а отдал решать дела на рассмотрение Земского собора. На него, кроме духовенства и членов Думы, приглашены были посадские люди. По некоторым иностранным известиям Дмитрий и сам был на соборе, оспаривал Шуйского и уличал его в клевете, причем говорил с таким искусством и умом, что весь собор был приведен в изумление и решил, что Шуйский достоин смерти. 25 июня должны были его казнить и уже вывели к плахе, когда прискакал гонец с объявлением помилования. Дмитрий заменил казнь ссылкой в Вятку. Еще прежде, 24 июня, возведен был в патриархи рязанский архиепископ Игнатий. 18 июля прибыла из ссылки царица инокиня Марфа. Дмитрий встретил ее в селе Тайнинском при бесчисленном стечении народа. Когда карета, в которой сидела царица, остановилась, Дмитрий быстро соскочил с лошади. Марфа отвернула занавес, закрывавший окно кареты. Дмитрий бросился к ней в объятия. Оба рыдали. Так прошло несколько минут в виду всего народа. Потом царь до самой Москвы шел пешком подле кареты. Марфа въезжала при звоне колоколов и при ликовании народа: тогда уже никто не сомневался, что на московском престоле истинный царевич; такое свидание могло быть только свиданием сына с матерью. 30 июля Дмитрий венчался царским венцом от патриарха Игнатия. Вслед за тем посыпались милости. Возвращены были из ссылки все опальные прежнего царствования. Филарета Романова возвели в митрополиты Ростовские. Прощены и возвращены в Москву Василий Шуйский с братьями (они не успели даже доехать до Вятки). Им вернули боярство и все прежние имения. Также получили прощение и все Годуновы". "Есть два способа царствовать, - сказал однажды Дмитрий, - милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его". Когда кто-нибудь, желая подслужиться к Дмитрию, заговаривал дурно о Борисе, царь замечал: "Вы ему кланялись, когда он был жив, а теперь, когда он мертвый, вы хулите его. Другой бы кто говорил о нем, а не вы, когда сами выбирали его". Всем служилым было удвоено содержание; помещикам удвоили их земельные наделы; все судопроизводство объявлено было бесплатным; всем должностным лицам удвоено было содержание и строго запрещено брать посулы и поминки. Для того, чтобы при сборе податей небыло злоупотреблений, землям предоставили самим доставлять подати в Москву. Дмитрий запретил давать потомственные кабалы, крестьянам разрешено было уходить от помещиков, если те не кормили их вовремя голода. Уничтожены были всякие препятствия к выезду из государства, а также к переездам внутри него. "Я не хочу никого стеснять, - говорил Дмитрий, - пусть мои владения будут во всем свободны. Я обогащу свое государство свободной торговлей". Не проходило дня, в который бы царь не присутствовал в Думе. Иногда, слушая долговременные бесплодные споры думных людей о делах, он смеялся и говорил: "Столько часов вы рассуждаете и все без толку!" - и в минуту ко всеобщему удивлению решал самые запутанные дела. Он любил и умел поговорить; как все тогдашние грамотеи любил приводить примеры из истории разных народов, рассказывал и случаи собственной жизни. По средам и субботам он сам принимал челобитные и всем предоставлял возможность объясняться с ним по своим делам. Вопреки обычаю прежних царей, Дмитрий, пообедав, разгуливал по городу, заходил в разные мастерские, толковал с мастерами, заговаривал со встречными на улицах. Без посторонней помощи вскакивал на горячего коня, демонстрируя искусство верховой езды. Любил он и охоту - лично ходил на медведей и изумлял подданных своей ловкостью. Подобно Грозному Дмитрий любил поговорить о религии. Но речи его были новы для московских и звучали соблазнительно. "У нас, - говорил он духовным и мирянам, - только одни обряды, а смысл их укрыт. Вы поставляете благочестие только в том, что сохраняете посты, а никакого понятия не имеете о существе веры... Зачем вы презираете иноверцев? Что же такое латинская, лютеранская вера? Все такие же христианские, как и греческая. И они в Христа веруют". Когда ему говорили о семи соборах и о неизменности их постановлений, он на это отвечал: "Если было семь соборов, то отчего же не может быть и восьмого, и десятого и более? Пусть всякий верит по своей совести. Я хочу, чтобы в моем государстве все отправляли богослужение по своему обряду". Монахов он определенно не любил, называя их тунеядцами и лицемерами. Новый царь внес свежую струю не только в церемонный дворцовый обряд, но и в политику. Наслушавшись в Польше толков о всеобщем христианском походе против турок, о котором говорили во всей Европе, не предпринимая, однако, никаких действий, Дмитрий захотел привести эту мысль в исполнение, тем более что русских она касалась скорее, чем других народов, во-первых, по духовному родству с порабощенными греками, а во-вторых, по соседству с крымскими хищниками. С самого приезда в Москву его не оставляло намерение воевать с турками и татарами. На Пушечном дворе лили новые пушки, мортиры, ружья. Дмитрий часто ездил туда, сам испытывал новые пушки, стреляя из них замечательно метко, сам учил ратных людей в примерных приступах к земляным крепостям, лез в толпе на валы, несмотря на то, что иногда его толкали, сшибали с ног и давили. Война с Турцией побуждала Дмитрия поддерживать дружеские отношения с папой, но он не поддавался на папские уговоры о соединении церквей и в своих письмах искусно обходил этот вопрос. В дошедших до нас письмах Дмитрия нет даже намека на исполнение своих прежних обещаний ввести католичество в Русской земле. Он толковал с папой о союзе против турок, и вскоре иезуиты совершенно разочаровались насчет своих блестящих надежд. Предоставив католикам свободу совести в своем государстве, Дмитрий равным образом предоставил ее протестантам всех толков. Ясно было, что он не думал исполнять тех обещаний иезуитам, которые он поневоле давал, будучи в Польше (хотя, несомненно, что в душе он был всецело за соединение церквей, но вовсе не из религиозных, а из прагматических целей). Так же мало расположен он был исполнить свои вынужденные обещания отдать Польше Смоленск и Северскую область. Польскому послу Корвин-Гонсевскому Дмитрий напрямик объявил, что отдача русских земель решительно невозможна. Он отказал Сигизмунду в требовании заводить костелы и вводить римско-католическое духовенство, особенно иезуитов во вред православной вере. Дмитрий любил веселую жизнь и забавы. Ему не по душе был старый дворец с его мрачными воспоминаниями. Он приказал построить для себя и для будущей жены два деревянных дворца. Его собственный дворец был невелик, хотя высок, и заключал всего четыре комнаты с огромными сенями, уставленными шкафами с серебряной посудой. Комнаты были обиты персидскими тканями, окна завешаны золототкаными занавесами, изразцовые печи с серебряными решетками и потолки отличались превосходной резной работой, а пол был устлан богатыми персидскими коврами. За обедом у Дмитрия звучала музыка, что не было принято при прежних царях. Вообще Дмитрий часто говорил, что желает, чтобы все кругом веселились. Но современники рассказывают, что благодушный царь был слишком падок до женщин: обольщал боярских жен, дочерей и даже молоденьких монахинь. Дочь Годунова Ксения была его первой любовницей, и он, кажется, совершенно не стремился этого скрывать. Об этой связи знали не только в Москве, но и в Польше, и Мнишек в своих письмах вынужден был намекнуть, что ему неприлично везти дочь в Россию, пока Дмитрий держит при себе любовницу. Только тогда Дмитрий отослал Ксению в монастырь, где, по некоторым известиям, она родила сына. Исполняя обещание вступить в брак с Мариной, Дмитрий отправил в Краков послом дьяка Афанасия Власьева, который представлял своего государя и 12 ноября совершил за него акт обручения в присутствии короля Сигизмунда. Дмитрий настойчиво звал невесту в Москву, но будущий тесть долго медлил с отъездом, выжидая, как сложится судьба его протеже. В Польшу приходили противоречивые слухи о новом государе. С одной стороны говорили, что народ его любит и ласкает, а с другой - что не доверяет ему вполне и подозревает в самозванстве. И то и другое было верно. Почти что с первого дня по столице пошел ропот недовольных. Говорили, что царь любит иноземцев, ест и пьет с ними, не соблюдает постов, ходит в иноземном платье, завел музыку, хочет от монастырей отобрать достояние, тратит без толку казну, затевая войну с турками, раздражает шведов в угоду Сигизмунду и намерен жениться на поганой полячке. Во главе недовольных стоял князь Василий Шуйский. К нему присоединились князь Василий Васильевич Голицин, князь Куракин, Михаиле Татищев и кое-кто из духовных сановников. Особенно ненавидели царя казанский митрополит Гермоген и епископ Коломенский Иосиф, страстные обличители всего иноземного. Сторонники Шуйского распространяли недовольство между стрельцами, а в январе 1606 года составили план убийства царя. Убийцею вызвался быть тот самый Шерефадинов, который вместе с Молчановым убил Федора Борисовича Годунова с матерью. 8 января они прошли было во дворец, но только подняли шум. Шефердинов бежал и пропал без вести. Семерых стрельцов схватили, и они повинились. Тогда Дмитрий созвал всех стрельцов к крыльцу и сказал: "Мне очень жаль вас - вы грубы и нет в .вас любви. Зачем вы заводите смуты? Бедная наша земля и так страдает. Что же вы хотите довести ее до конечного разорения? 3а что вы ищете меня погубить? В чем вы можете меня обвинить? Вы творите: я не истинный Дмитрий! Обличите меня и тогда вы вольны лишить меня жизни! Моя мать и бояре в том свидетели. Я жизнь свою ставил в опасность не ради своего возвышения, а затем, чтобы избавить народ, упавший в крайнюю нищету и неволю под гнетом гнусных изменников... Говорите прямо, говорите свободно: за что вы меня не влюбите?" . Толпа залилась слезами, упала на колени и говорила: "Царь-государь, смилуйся, мы ничего не знаем. Покажи нам тех, что нас оговаривают". Тогда Басманов по царскому приказу вывел семерых сознавшихся, и Дмитрий сказал: "Вот, они повинились и говорят, что все вы на меня зло мыслите". С этими словами он ушел во дворец, а стрельцы разорвали преступников в клочья. Сам царь никого не казнил, но народ строже верховной власти готов был наказывать его врагов. "Тогда, - говорит современник, - назови кто-нибудь царя ненастоящим, тот и пропал: будь он монах или мирянин - сейчас убьют или утопят". 24 апреля 1606 года в Москву наконец прибыл Мнишек с дочерью. С ним приехало несколько знатных панов с толпою всякой челяди и шляхтичей. Всех гостей было более двух тысяч человек. Начались роскошные обеды, балы и празднества. На одни дары Марине и полякам Дмитрий издержал огромные суммы. 8 мая Марина была предварительно коронована царицею, а патом совершилось бракосочетание. Царь в упоении любви, казалось, обо всем позабыл и только предавался удовольствиям, танцевал, не уступая полякам в ловкости, и раздражал тем чопорных русских. Но к своеобразию своего государя они уже привыкли. Гораздо более вызывало возмущение поведение приехавших поляков. Среди них было множество гайдуков-малороссиян, людей буйных и неуемных. В пьяном разгуле они бросались на женщин на улицах, врывались даже в дома, где замечали красивую хозяйку или дочь. Марина также очень не понравилась русским как своим западным платьем, так и тем, что оставалась католичкою. Все это вместе - наплыв буйных иноземцев на улицах Москвы, пренебрежение к православию, выказанное царицей, а также множество нелепых слухов, усиленно разносимых врагами царя, вызвало возбуждение и брожение среди москвичей. Этим и решили воспользоваться заговорщики. Но и теперь они вовсе не были уверены в поддержке народа и избрали для достижения своей цели путь прямого обмана. В ночь со вторника на среду с 13 на 14 мая Василий Шуйский собрал к себе заговорщиков, между которыми были и служилые и торговые люди, раздраженные поведением поляков. Решили сначала отметить дома, в которых стоят поляки, а утром рано в субботу ударить в набат и закричать народу, будто поляки хотят убить царя и перебить думных людей: народ бросится бить поляков, а заговорщики покончат с царем. В четверг 15 мая какие-то русские донесли Басманову о заговоре. Басманов доложил царю. "Я этого слышать не хочу, - сказал Дмитрий, - не терплю доносчиков и буду наказывать их самих". Царь продолжал веселиться, к воскресенью готовили большой праздник. Царский деревянный дом, построенный самим Дмитрием, и дворец обставляли лесами для иллюминации. В пятницу 16 мая немцы подали Дмитрию письменный извет о том, что в столице существует измена и следует как можно скорее принять меры. Дмитрий сказал: "Это все вздор, я читать этого не хочу". И Мнишек, и Басманов советовали не пренебрегать предостережениями. Дмитрий ничему не верил и вечером созвал гостей в свой новый, красиво украшенный дворец. Заиграло сорок музыкантов, начались танцы; царь был особенно весел, танцевал и веселился. А между тем Шуйский именем царя приказал из сотни немецких алебардщиков, державших по обыкновению караул около дворца, удалиться семидесяти человекам и оставил только тридцать. По окончании бала Дмитрий ушел к жене в ее новопостроенный и еще неоконченный дворец, соединенный с царским дворцом переходами, а в сенях царского дворца расположилось несколько Человек прислуги и музыкантов. На рассвете Шуйский велел отворить тюрьмы, выпустить преступников и раздать им топоры и мечи. Как только начало восходить солнце, ударили в набат на Ильинке, а потом во всех других московских церквах стали также звонить, не зная, в чем дело. Главные руководители заговора - Шуйские, Голицын, Татищев верхом выехали на Красную площадь в сопровождении толпы около двухсот человек. Народ, услышав набат, сбегался со всех сторон, а Шуйский кричал: "Литва собирается убить царя и перебить бояр! Идите бить литву!" Народ с яростными криками бросился на поляков, многие с мыслью, что в самом деле защищают царя, другие - из ненависти к полякам за своевольство, третьи - просто из страсти к грабежу. Василий Шуйский, освободившись такою хитростью от народной толпы, в сопровождении одних своих приближенных заговорщиков въехал в Кремль через Спасские ворота, держа в одной руке крест, в другой меч. Подъехав к Успенскому собору, он сошел с лошади, приложился к образу Владимирской Богородицы и сказал окружавшим: "Во имя Божие идите на злого еретика". Толпа двинулась ко дворцу. Царя разбудил набатный звон. Дмитрий побежал в свой дворец и встретил там Дмитрия Шуйского, который сказал ему, что в городе пожар. Дмитрий хотел вернуться к жене, чтоб успокоить ее, а после ехать на пожар, как вдруг неистовые крики раздались у самого дворца. Басманов отворил окно и спросил: "Что вам надобно? Что за тревога?" Ему отвечали: "Отдай нам твоего вора, тогда поговоришь с нами". - "Ахти, государь, - сказал Басманов царю, - не верили мне, а вся Москва собралась на тебя". Алебардщики стали было у входа, но по ним дали несколько выстрелов. Они увидели, что ничего не могут сделать, и пропустили толпу. Дмитрий выхватил у одного из них алебарду, подступил к дверям и крикнул: "Прочь! Я вам не Борис!" Басманов выступил вперед царя, сошел вниз и стал уговаривать бояр, но Татищев ударил его ножом в сердце. Дмитрий запер дверь. Заговорщики стали ломать ее. Тогда Дмитрий бросил алебарду и побежал по переходам в маленький дворец, но выходу не было: все двери были заперты. Он глянул в окно, увидел вдали стрельцов и решил выскочить в окно, чтобы спуститься по лесам, приготовленным для иллюминации, но оступился, упал с высоты 15 сажен на житный двор, вывихнул себе ногу и разбил грудь. Стрельцы, державшие караул, подбежали к нему, облили водой и положили на каменный фундамент .сломанного Борисова дома. Дмитрий пришел в чувство и стал упрашивать стрельцов, чтобы они приняли его сторону, обещая им в награду жен и имения изменников-бояр. Стрельцы внесли его снова во дворец, уже опустошенный и ограбленный. Когда заговорщики попытались отнять раненого, стрельцы начали стрелять из ружей. Тогда заговорщики закричали: "Пойдем в стрелецкую слободу, истребим их жен и детей, если они не хотят нам выдать изменника, плута и обманщика". Стрельцы отвечали: "Спросим царицу: если она скажет, что он ей не сын, то Бог в нем волен". Бояре согласились. В ожидании ответа от Марфы заговорщики не хотели остаться в покое и с ругательством и побоями спрашивали у Дмитрия: "Кто ты? Кто твой отец? Откуда ты родом?" Он отвечал: "Вы все знаете, что я царь ваш, сын Ивана Васильевича. Спросите обо мне мать мою или выведите меня на Лобное место и дайте объясниться". Тут явился князь Иван Васильевич Голицын и сказал, что он был у царицы Марфы, спрашивал: она говорит, что сын ее убит в Угличе, а это самозванец, и что Нагие подтверждают слова Марфы. Тогда отовсюду раздались крики: "Бей его! Руби его!" Выскочил из толпы сын боярский Григорий Валуев и выстрелил в Дмитрия, сказав: "Что толковать с еретиком: вот я благословляю польского свистуна!" Другие дорубили несчастного и бросили труп его с крыльца на тело Басманова. Чернь, овладев трупами, раздела их догола, вытащила через Спасские ворота на Красную площадь. Поравнявшись с Вознесенским монастырем, толпа остановилась и спрашивала у Марфы: "Твой ли это сын?" Та отвечала загадочно: "Вы должны были спросить меня раньше. Теперь, каков он есть, он, конечно, не мой!" Тело умерщвленного царя положили на Красной площади на маленьком столике. К ногам его приволокли тело Басманова. На грудь мертвому Дмитрию положили маску, а в рот воткнули дудку. В продолжении двухдней москвичи ругались над его телом. Потом Басманова погребли у церкви Николы Мокрого, а Дмитрия - на убогом кладбище за Серпуховскими воротами. Но пошли разные слухи: говорили, что сильные морозы стоят благодаря волшебству расстриги, что над его могилой делаются чудеса. Тогда труп его вырыли, сожгли на Котлах и, смешав пепел с порохом, выстрелили из пушки в ту сторону, откуда он пришел.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

Младший сын Ивана IV от Марии нагой едва ли заслуживал бы упоминания, если бы не его неожиданная смерть, послужившая основанием для появления самозванцев и породившая легенду о причастности к его смерти Бориса Годунова. Легенду, занявшую прочное место в отечественной историографии. Изыскания последних лет (в частности, работы Р. Г. Скрынникова) позволяют отнестись к версии убийства скептически. Обстоятельства смерти царевича были выяснены специальной комиссией, в которую входили князь и боярин Василий Иванович Шуйский, митрополит Гелвасий, окольничий Клешнин и думный дьяк Вылузгин. Стоит отметить, что Шуйский был врагом Годунова и, вероятно, не стал бы оправдывать его, если бы нашел основания подозревать в причастности к гибели наследника престола. Но комиссия установила, что смерть произошла случайно: царевич "тешился" на дворцовом дворе (он жил в Угличе с матерью) игрой в "тычку" (в "ножички") со своими сверстниками. С Дмитрием случился припадок - мальчик был эпилептиком, - и он, упав, напоролся горлом на нож. Версия об убийстве возникла сразу же: мать царевича избила няньку Василису Волохову и стала кричать, что мальчика убил сын Волоховой Осип. Когда дьяк Углича Михаил Битяговский попытался предотвратить расправу над Волоховыми, толпа, возбужденная призывами Нагих - Марии и ее брата Михаила, - убила Битяговского, его сына и племянника, а также Осипа Волохова. Пытались обмануть и комиссию - ей был предъявлен измазанный куриной кровью нож, которым будто бы племянник Битяговского зарезал царевича. В действительности же вина лежала лишь на няньках и кормилицах, которые не успели прийти на помощь бившемуся в припадке мальчику. После расследования Марию Нагую постригли в монахини, а ее братьев заключили в темницу.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

1.(10.Х.1483 - 14.II.1509) - рус. князь, сын кн. Ивана Ивановича Молодого и Елены Стефановны, дочери молд. господаря, внук вел. кн. московского Ивана I... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

(1582-91) - царевич, мл. сын Ивана IV и Марии Нагой. После смерти отца отправлен вместе с матерью в Углич (1584) Борисом Годуновым, где погиб 15 мая 1591 при неясных обстоятельствах. Сохранились две версии происшествия: о преднамеренном убийстве и о несчастном случае при приступе эпилепсии, к-рой страдал Д. И. (официально признана пр-вом). Существовала (и существует до сих пор) также легенда о чудесном спасении Д. И., вместо к-рого был убит др. мальчик. В 1606-07 по инициативе воцарившегося Вас. Шуйского Д. И. был объявлен умершим "подлинно" и канонизирован как "страстотерпец", мощи его были перенесены из Углича в Моск. Архангельский собор (3 июня 1606).... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (1582-91), царевич, младший сын царя Ивана IV. После смерти отца в 1584 отправлен Борисом Годуновым вместе с матерью (Марией Нагой) в... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

(1582-91), царевич, младший сын Ивана IV. С 1584 находился с матерью (М. Ф. Нагой) в Угличе, выделенном ему в удел. Согласно официальной версии, погиб, смертельно ранив себя ножом во время эпилептического припадка (см. Угличское дело ). Канонизирован Русской православной церковью. Под именем Д. И. выступали в 1604-12 несколько самозванцев (см. Лжедмитрий I, Лжедмитрий II).... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

1582-91), царевич, младший сын Ивана IV. С 1584 находился с матерью (М. Ф. Нагой) в Угличе, выделенном ему в удел. Согласно официальной версии, погиб, смертельно ранив себя ножом во время эпилептического припадка (см. Угличское дело ). Канонизирован Русской православной церковью. Под именем Д. И. выступали в 1604-12 несколько самозванцев (см. Лжедмитрий I, Лжедмитрий II).... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (Димитрий) (1582 - 91), царевич, сын Ивана IV и М.Ф. Нагой. Погиб в Угличе при неясных обстоятельствах (несчастный случай или убийство). Имя Дмитрия Ивановича использовали самозванцы: Лжедмитрий I, Лжедмитрий II и др. Канонизирован русской православной церковью. <br>... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

(Димитрий) (1582 - 91), царевич, сын Ивана IV и М.Ф. Нагой. Погиб в Угличе при неясных обстоятельствах (несчастный случай или убийство). Имя Дмитрия Ивановича использовали самозванцы: Лжедмитрий I, Лжедмитрий II и др. Канонизирован русской православной церковью. <p class="tab"></p>... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (1582-91) - царевич, младший сын Ивана IV. В 1584 отправлен с матерью (М. Ф. Нагой) в удел Углич. Погиб при неясных обстоятельствах. Канонизирован Русской православной церковью. Под именем Дмитрия Ивановича выступали в 1604-12 несколько самозванцев.<br>... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (158291)

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (1582-91), царевич, младший сын Ивана IV. В 1584 отправлен с матерью (М. Ф. Нагой) в удел Углич. Погиб при неясных обстоятельствах. Канонизирован Русской православной церковью. Под именем Дмитрия Ивановича выступали в 1604-12 несколько самозванцев.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (158291)

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (1582-91) , царевич, младший сын Ивана IV. В 1584 отправлен с матерью (М. Ф. Нагой) в удел Углич. Погиб при неясных обстоятельствах. Канонизирован Русской православной церковью. Под именем Дмитрия Ивановича выступали в 1604-12 несколько самозванцев.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

(1350-89) - вел. князь моск. (1359-89), вел. кн. владимирский (1362-89, с перерывом). Сын Ивана II Ивановича Красного. После смерти отца (13 февр. 1359) стал моск. кн. В малолетстве Д. И. фактич. главой моск. пр-ва был митрополит Алексий. В 1362 при помощи моск. бояр получил ярлык на вел. княжение. В 1367 при Д. И. построен первый белокам. моск. кремль. Продолжал объединит. политику своих предшественников моск. князей, добиваясь признания за Москвой первенства среди сев.-вост. кн-в. В союзе со своим тестем Дм. Конст. Суздальским совершил в 1376 успешный поход на волжских булгар и мордву. Возглавил вооруж. борьбу рус. народа против монголо-татар, руководил их разгромом в битве на р. Вожа (1378). Объединив воен. силы мн. рус. кн-в, 8 сент. 1380 разгромил в Куликовской битве вторгшиеся на Русь тат. войска Мамая. За победу получил в народе прозвище Донской. После поражения Мамая в Зол. Орде воцарился чингизид Тохтамыш, к-рый сумел вновь объединить Орду. Летом 1382 Тохтамыш предпринял успешный поход на Русь. Оставив Москву, Д. И. ушел в Кострому собирать полки. Во время его отсутствия Тохтамыш обманом взял Москву 6 авг. Город был разграблен и разрушен, большая часть жителей перебита или уведена в плен. Д. И. вынужден был признать власть Тохтамыша, заплатить большую контрибуцию, отправить в Орду заложником ст. сына Василия. Д. И. после смерти в 1378 митрополита Алексия активно вмешивался в церк. дела. В своем завещании оставил вел. княжение Владимирское как "свою вотчину" своему сыну Василию без санкции Зол. Орды. В июне 1988 причислен Поместным Собором Рус. правосл. церкви к лику святых. Память празднуется 19 мая по ст. ст.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

Из рода Московских вел. кн. Сын Ивана II Ивановича Красного и кн. Александры Ивановны. Род. 12 окт. 1350 г. Вел. кн. Московский в 1359 - 1389 гг. Вел. кн. Владимирский в 1363 - 1389 гг. Кн. Новгородский в 1363 - 1389 гг. Жена: с 1366 г. дочь вел. Суздальского Дмитрия Константиновича, вел. кн. Евдокия (+ 1 июня 1407 г.). В 1359 году, еще очень молодым, умер отец Дмитрия, Иван II. Казалось, что ранняя смерть великого князя будет гибельна для Москвы, поскольку его малолетний сын едва ли мог хлопотать в Орде об ярлыке и бороться с притязаниями других князей на великое княжение. И действительно, когда все князья явились в Орду и недоставало одного Московского, то хан Неврус отдал великокняжескую Владимирскую область князю Суздальскому Дмитрию Константиновичу. Чтобы закрепить за собой главным образом положение на Руси, Дмитрий Константинович выехал во Владимир. Но Москва не думала уступать. Бояре ее, привыкшие быть боярами сильнейших князей, князей всея Руси, не хотели сойти на низшую ступень и сделали все возможное для того, чтобы добыть ярлык своему князю. Малолетний Дмитрий отправился в Орду. Но там началась сильная смута, в ходе которой один хан сменял другого и ничего сделать было нельзя. Наконец Орда разделилась между двумя ханами: Абдулом, именем которого правил сильный темник Мамай, и Мюридом. Московские бояре отправили послов к последнему, и тот отдал ярлык их малолетнему князю. Затем бояре посадили на коней всех трех княжичей: Дмитрия, его брата Ивана и двоюродного брата Владимира, и выступили с ними в 1363 году против Дмитрия Константиновича. Последний не мог противиться московским полкам, и Дмитрий получил великокняжеское достоинство. Но в том же году во Владимир явился посол из Мамаевой орды, от хана Абдула, с ярлыком на великое княжение Владимирское. Дмитрий принял и этого посла с честью и проводил с дарами. Это рассердило Мюрида, который, чтоб отомстить Москве, прислал с князем Иваном Белозерским новый ярлык на Владимир Дмитрию Суздальскому. Тот обрадовался и сел во второй раз во Владимире, но просидел только 12 дней, потому что Дмитрий Иванович опять пошел на; него с большим войском, выгнал из Владимира, осадил в Суздале, опустошил окрестности этого города и. взял наконец над его князем свою волю, по выражению летописца. В том; же году, говорит Летописец, Дмитрий взял свою волю ,и над князем Константином Ростовским, а князя Ивана Федоровича Стародубского и Дмитрия Галицкого выгнал из их княжеств. В 1365 году, когда Дмитрию Суздальскому снова привезли из Орды ярлык на Владимир, он отказался навсегда от своих притязаний в пользу московского князя, с тем чтоб тот помог ему управиться с младшим братом. В 1366 году Дмитрий Константинович выдал за Дмитрия Московского свою дочь. Во всех этих событиях, как, впрочем, и в дальнейшем, личность Дмитрия представляется, по источникам, неясной. В отрочестве, когда он никак не мог действовать самостоятельно, бояре вели дела точно в таком же духе, в каком бы их вел и совершеннолетний князь. Летописи, описывая кончину Дмитрия, говорят, что он во всем советовался с боярами и слушался их, что бояре у него были как князья, так же завещал он поступать и своим детям. Из-за этого невозможно разделить, что из его действий принадлежит собственно ему, а что - его боярам. Возможно, Дмитрий всю жизнь был руководим другими, и этим можно отчасти объяснить те противоречия в его жизни, которые бросаются в глаза: смешение отваги с нерешительностью, храбрости с трусостью, ума с бестактностью, прямодушия с коварством. Из князей других русских земель опаснее всех для Москвы казался Михаил, сын Александра Михайловича Тверского. Он, естественно, питал родовую ненависть к московским князьями был при этом человеком -предприимчивым, отличавшийся упрямством и крутым нравом. Став великим князем Тверским, Михаил начал войну против своих родичей. Василий Михайлович Кашинский обратился за помощью к Дмитрию Ивановичу, а Михаил - к своему зятю Ольгерду, великому князю Литовскому. Так внутренняя усобица Тверского княжества переросла в войну между Москвой и Литвою. В 1367 году Василий Кашинский с московскими полками разорил Тверскую волость. Михаил бежал в Литву и вернулся с литовскими полками. На этот раз князья заключили мир, нов 1368 году Дмитрий и митрополит Алексей зазвали к себе в Москву князя Михаила на третейский суд. После этого суда тверского князя схватили вместе со всеми боярами и посадили в заключение, но вдруг узнали о неожиданном приезде трех ордынских князей. Этот приезд напугал врагов Михаила, и они выпустили его на свободу, заставив отказаться от части своего удела. Михаил поехал в Литву и уговорил Ольгерда начать войну с Дмитрием. В Москве узнали о нашествии Ольгерда только тогда, когда литовский князь уже приближался с войском к границе вместе со своим братом Кейстутом, племянником Витовтом, разными литовскими князьями, смоленской ратью и Михаилом Тверским. Князья, подручные Дмитрию, не успели по его призыву явиться на защиту Москвы. Дмитрий мог выслать против Ольгерда в заставу только сторожевой полк из москвичей, коломенцев и дмитровцев под начальством своего воеводы Дмитрия Минина. 21 ноября на реке Тросне литовцы встретили московский сторожевой полк и разбили его: князья, воеводы и бояре все погибли. Узнав, что Дмитрий не успел собрать большого войска и заперся в Москве, Ольгерд быстро пошел к ней. Дмитрий велел пожечь, посады вокруг города, а сам с митрополитом, двоюродным братом Владимиром Андреевичем и со всеми людьми затворился в своем белокаменном кремле, построенном за год до этого. Три раза Ольгерд пытался взять город, но успеха не добился, хотя страшно опустошил окрестности, увел в плен бесчисленное множество народа, погнал с собою весь скот. Впервые за сорок лет Московское княжество испытало неприятельское нашествие. Дмитрий должен был уступить Михаилу Городок и другие захваченные части Тверского удела. Но Дмитрий не хотел признавать свое поражение. В следующем году он посылал воевать и грабить Смоленскую землю, мстя за участие смолян в разорении Московской волости. Потом москвичи воевали под Брянском, а в августе 1370 года Дмитрий вновь объявил войну Михаилу и сам во главе сильного войска вторгся в его волость. Михаил бежал в Литву, а Дмитрий взял и пожег Зубцов и Микулин, а также все села, до каких смог добраться. Множество людей с их добром и скотом было вывезено в Московское княжество. Ольгерд, занятый войной с крестоносцами, смог ответить на нападение лишь в декабре. В рождественский пост он с братом Кейстутом, Михаилом и Святославом Смоленским подошел к Москве и осадил ее. Дмитрий и на этот раз заперся в кремле, а Владимир Андреевич стоял в Перемышле. К нему на помощь пришли рязанские и пронские полки. Ольгерд, узнав об этих сборах, испугался и стал просить мира. Но Дмитрий вместо вечного мира согласился лишь на перемирие до Петрова дня. Михаил также помирился с Москвой, но ненадолго. Весной 1371 года он поехал в Орду и возвратился оттуда с ярлыком на великое княжение и ханским послом Сарыхожей. Но вскоре Михаил убедился, что ханские ярлыки не имеют уже на Руси прежней силы. Владимирцы даже не пустили Михаила в город. Сарыхожа звал Дмитрия во Владимир слушать ярлык, но Дмитрий отвечал так: "К ярлыку не еду, на великое княжение не пущу, а тебе, послу цареву, путь чист". Вместе с тем он послал дары Сарыхоже. Сарыхожа оставил Михаила и поехал в Москву. Его приняли там с таким почетом и так щедро одарили, что он совершенно перешел на сторону Дмитрия, уговорил его ехать к Мамаю и обещал ходатайствовать за него. Дмитрий решил последовать его совету и отправился искать милости Мамая. Митрополит Алексей проводил его до Оки и благословил в путь. Дмитрий сумел завоевать благосклонность Мамая, потому что правитель орды был милостив к тем, кто давал ему больше. Дмитрий привез в Орду большие дары, притом и Сарыхожа настраивал Мамая в пользу Дмитрия. Москва, несмотря на разорение, нанесенное Ольгердом, была все еще богата в сравнении с прочими русскими землями: сборы ханской дани обогащали ее казну. Дмитрий не только смог подкупить Мамая, но даже выкупил за 10 000 рублей серебром Ивана, сына Михайлова, удерживаемого в Орде за долг, и- взял его к себе в заложники; в Москве этот князь находился на митрополичьем дворе до выкупа. Дмитрий получил от хана ярлык на княжение, и притом Мамай пошел ему на уступку и позволил выплачивать дань в меньшем размере, чем прежде. Возвратившись на Русь, Дмитрий в том же 1371 году отправил войско против рязанцев. Олег Рязанский был разбит и едва сумел бежать. В 1372 году началась опять тверская война. Михаил, соединившись с литовцами, повоевал московские волости, а потом нанес сильное поражение новгородцам. В 1373 году в третий раз на Москву пошел Ольгерд. На этот раз Дмитрий приготовился встретить его у Любутска и разбил сторожевой полк литовский. Все войско литовцев переполоши-. лось, сам Ольгерд побежал и остановился за крутым и глубоким оврагом, который не допустил неприятелей до битвы. Много дней литва и москвичи стояли в бездействии друг против друга, наконец заключили мир и разошлись. Михаил, не надеявшийся уже на помощь Ольгерда, все-таки он не оставил своей борьбы с Москвою. Случилось так, что люди, пришедшие из Москвы, сами .подстрекали его. В Москве умер последний тысяцкий Василий Вельяминов. Дмитрий решил упразднить эту .старинную должность, которая противоречила с самовластным стремлением князей. Но у последнего тысяцкого остался сын Иван, недовольный новыми порядками- С ним заодно был богатый купец Некомат. Они оба убежали в Тверь к Михаилу и стали убеждать его опять добиваться великого княжения. Михаил поручил им выхлопотать для него новый ярлык в Орде, а сам уехал в Литву, пытаясь все-таки найти там поддержку. Из Литвы Михаил скоро вернулся с одними обещаниями, но 14 июля 1375 года Некомат привез ему ярлык на великое княжение, и Михаил, не думая долго, послал объявить войну Дмитрию. Он надеялся сокрушить московского князя силами Орды и Литвы, но жестоко обманулся. Помощь не приходила к нему ни с востока, ни с запада, а между тем Дмитрий собрался со всею силою и двинулся к Волоку Дамскому, куда пришли к нему князья: тесть его Дмитрий Константинович Суздальский с двумя братьями и сыном, двоюродный браг Владимир Андреевич Серпуховской, трое князей Ростовских, князь Смоленский, двое князей Ярославских, князья Белозерский, Кашинский, Моложский, Стародубский, Брянский, Новосильский, Оболенский и Торусский. Все эти князья двинулись из Волока к Твери и стали воевать, взяли Микулин, попленили и пожгли окрестные места, наконец, осадили Тверь, где заперся князь Михаил. Осажденные крепко бились, но отдельные успехи не могли принести Михаилу пользы: волость его была опустошена вконец, города Зубцов, Белгород и Городок взяты. Он все ждал помощи из Литвы и от хана. Литовские полки пришли, но, услыхав, какая бесчисленная рать стоит у Твери, испугались и повернули назад. Тогда Михаил потерял последнюю надежду и запросил мира. Условия этого мира дошли до нас. Независимый великий князь Тверской обязался считать себя младшим братом Дмитрия. Он обязался участвовать в московских походах или посылать свои полки против врагов Москвы. Михаил обязался не искать ни великого княжения, ни Новгорода. Кашинское княжество становилось независимым по отношению к Твери. Также Михаил обязался участвовать в войнах с татарами. Усмирение тверского князя сильно озлобило Мамая. Он видел в этом явное ослабление своей власти. Его последний ярлык, данный Михаилу, был поставлен русскими ни во что. С этого времени между Москвой и Ордой началась открытая вражда, но дело долго не доходило до решительного столкновения. Сначала татарские рати в отместку за тверской поход опустошили Нижегородскую и Новосильскую земли. Вслед за тем в 1377 году татарский царевич Арапша из Мамаевой Орды сделал опять нападение на Нижегородскую область. Соединенная суздальская и московская рать по собственной оплошности была разбита на реке Пьяне, а Нижний был взят и разорен. В следующем 1378 году татары опять сожгли Нижний Новгород. Отсюда Мамай отправил князя Бегича с большим войском на Москву. Но Дмитрий узнал о приближении неприятеля, собрал силу и выступил за Оку в Рязанскую землю, где встретился с Бегичем на берегу реки Вожи. 11 августа, к вечеру, произошла битва. Татары переправились через реку и с криками помчались на русские полки, которые храбро их встретили. С одной стороны ударил на них князь Пронский Даниил, с другой - московский окольничий Тимофей, а сам Дмитрий ударил на них в центре. Татары не выдержали, побросали копья и бросились бежать за реку, причем множество их утонуло и было перебито. Известно, что Вожское поражение привело Мамая в неописуемую ярость, и он поклялся не успокаиваться до тех пор, пока не отомстит Дмитрию. Но, понимая, что для покорения Руси нужно повторить Батыево нашествие, Мамай начал тщательно готовить новый поход. Кроме множества татар, которые уже собрались под его знамена, он нанял генуэзцев, черкесов, ясов и другие народы. Летом 1380 года Мамай перенес свой стан за Волгу и стал кочевать в устье Воронежа. Ягайло, князь Литовский, вступил с ним в союз и обещал соединиться с татарами 1 сентября. Узнав об этом, Дмитрий стал немедленно собирать войска, послал за помощью к подручным князьям - Ростовским, Ярославским, Белозерским. Из всех русских князей не соединился с ним один Олег Рязанский, который из страха за свою область поспешил вступить в союз с Мамаем. Дмитрий назначил своим полкам сбор в Коломне к 15 августа, а вперед в степь отправил сторожей, чтоб те извещали его о движении Мамая. Перед выступлением из Москвы Дмитрий отправился в Троицкий монастырь к преп. Сергию Радонежскому. Сергий благословил Дмитрия на войну, обещая победу, хотя и с сильным кровопролитием. От Сергия Дмитрий поехал в Коломну, где собралась уже невиданная на Руси рать - 150 000 человек. Весть о сильном вооружении московского князя, должно быть, достигла Мамая, и он попытался было сначала кончить дело миром. Послы его явились в Коломну с требованием дани, какую великие князья посылали при Узбеке и Джанибеке, но Дмитрий отвергнул это требование, соглашаясь платить только такую дань, какая была определена между ним и Мамаем в последнее их свидание в Орде. 20 августа Дмитрий выступил из Коломны и, пройдя границы своего княжества, стал на Оке при устье Лопастны, осведомляясь о неприятельских передвижениях. Здесь с ним соединился двоюродный брат. Владимир Андреевич Серпуховской, подошли последние московские полки. Тогда, видя все силы в сборе, Дмитрий велел переправляться через Оку. 6 сентября войско достигло Дона. Здесь князья устроили совет, и мнения разделились. Одни говорили: "Ступай, князь, за Дон!" Другие возражали: "Не ходи, потому что врагов много, не одни татары, но и литва и рязанцы". Дмитрий принял первое мнение и велел мостить мосты и искать броды. В ночь на 7 сентября войско начало переправляться за Дон. Утром 8 сентября на солнечном восходе был густой туман, и когда в третьем часу просветлело, то русские полки строились уже за Доном, при устье Непрядвы. Часу в двенадцатом стали показываться татары; они спускались с холма на широкое Куликово поле. Русские также сошли с холма, и сторожевые полки начали битву. Сам Дмитрий с дружиной выехал вперед и, побившись немного, вернулся к основным силам устраивать полки. В первом часу началась решительная битва. Такой битвы не бывало на Руси прежде: говорят, что кровь лилась, как вода, на пространстве десяти верст, лошади не могли ступать по трупам, ратники гибли под конскими копытами, задыхались от тесноты. Пешая русская рать уже лежала как скошенное сено, но исход боя решил .Владимир Андреевич, ударивший из засады с конным полком в тыл татарам. В "Повести о Мамаевом побоище", источнике сложном и противоречивом, в котором много явных вымыслов и нелепиц, рассказывается о том, что Дмитрий надел княжескую мантию на своего любимца Михаила Бренка, сам же в одежде простого воина замешался в толпе, так как хотел биться с татарами вместе с дружиной. Неизвестно, можно ли доверять этому известию, но действительно, Дмитрий, как видно, не руководил сражением; оно шло словно само по себе, а все важные решения принимались Владимиром Андреевичем и воеводой Боброком. После завершения битвы, Владимир Андреевич велел трубить в трубы и собирать всех оставшихся в живых ратников. Не было только Дмитрия. Владимир стал расспрашивать: не видал ли кто его? Одни говорили, что видели его жестоко раненным, и потому должно искать его между трупами; другие - что видели, как он отбивался от четырех татар и бежал, но не знают, что после с ним случилось; один объявил, что видел, как великий князь, раненый, пешком возвращался с боя. Владимир Андреевич стал со слезами упрашивать, чтоб все искали великого князя, обещал богатые награды тому, кто его найдет. Войско рассеялось по полю; нашли любимца Дмитриева, Михаила Бренка, наконец двое ратников, уклонившись в сторону, нашли великого князя, едва дышащего, под ветвями недавно срубленного дерева. Дмитрий с трудом пришел в себя, с трудом распознал, кто с ним говорит и о чем, панцирь его был весь разбит, но на теле не было ни одной серьезной раны. По случаю победы, говорит летописец, была на Руси радость великая, но была и печаль большая по убитым на Дону; оскудела совершенно вся земля русская воеводами, и слугами, и всяким воинством, и от этого был страх большой по всей земле Русской. Это оскудение дало татарам еще кратковременное торжество над куликовскими победителями. Мамай, возвратившись в Орду, собрал опять большое войско, с тем, чтоб идти на московского князя, но был остановлен другим врагом: на него напал хан заяицкий Тохтамыш, потомок Чингисхана. На берегах Калки Мамай был разбит, бежал в Крым и там погиб. Тохтамыш, овладевши Золотой Ордой, отправил к московскому и другим князьям русским послов известить их о своем воцарении. Князья приняли послов с честью и отправили своих послов в Орду с дарами для нового хана. В 1381 году Тохтамыш отправил к Дмитрию посла Ахкозю, который назывался в летописях царевичем, с семьюстами татар; но Дхкозя, доехавши до Нижнего Новгорода, возвратился назад, не смея ехать в Москву; он послал было туда несколько человек из своих татар, но и те не осмелились въехать в Москву. Тохтамыш решился разогнать этот страх, который напал на татар после Куликовской битвы. В 1382 году он внезапно с большим войском переправился через Волгу и пошел к Москве, соблюдая большую осторожность, чтоб в русской земле не узнали о его походе. Когда весть о татарском нашествии все же дошла до Дмитрия, он хотел было выйти к ним навстречу, но область его, страшно оскудевшая народом после Куликовского побоища, не могла выставить достаточного числа войска, и Дмитрий уехал сперва в Переяславль, а потом в Кострому собирать полки. Сюда к нему пришло известие, что Москва взята. Впрочем, Тохтамыш не чувствовал себя уверенно и после этого. Узнав, что Дмитрий собирает полки в Костроме, а Владимир стоит с большой силой у Волока, он поспешно ушел обратно в степь. Дмитрий вернулся в разоренный город и за свой счет похоронил всех убитых - 24 000 человек. Воспользовавшись бедою Москвы, Михаил Тверской немедленно отправился в Орду искать великого княжения. Но в 1383 году приехал в Москву посол от Тохтамыша с добрыми речами и пожалованием. За эти добрые речи должно было дорого заплатить. В 1384 году начались тяжелые поборы для уплаты ханской дани. Каждая деревня давала по полтине, а города платили золотом. В это же время Дмитрий хотел свести счеты с Олегом Рязанским, который уже дважды был союзником татар. В том же 1382 году московская рать разорила Рязанскую волость. В 1385 году Олег внезапно напал на Коломну, взял и разграбил ее. Московские войска, отправленные против него, потерпели поражение. С помощью игумена Сергия Дмитрий заключил с Олегом мир. Татарское разорение и обязанность платить тяжелую дань довели казну великого князя до скудости. Возможно, это заставило Дмитрия искать новые источники дохода. Подобно своим предшественникам, Дмитрий обратил внимание на богатый Новгород. Как раз в это время разгулялись новгородские ушкуйники. Это послужило поводом к объявлению войны. В декабре 1386 года, собрав большое войско, Дмитрий двинулся на Новгород, сжигая и разоряя все на своем пути. В начале января 1387 года московское войско стало недалеко от Новгорода. Испуганные горожане умолили Дмитрия не начинать осады и согласились выплатить 8000 рублей, а кроме того, согласились ежегодно платить с черных людей особую подать ("черный бор") в пользу великого князя. Это было последнее деяние Дмитрия, все княжение которого пало на очень бурную и тяжелую эпоху. Дмитрий умер рано - в 1389 году, всего 39 лет от роду. Между тем, следуя житию, он был крепок, высок, плечист и даже грузен - "чреват вельми и тяжек собою зело", имел черную бороду и волосы, а также дивный взгляд. То же житие сообщает, что Дмитрий имел отвращение к забавам, отличался благочестием, незлобивостью и целомудрием. Книг он не любил читать, но духовные имел в своем сердце. Погребен в Архангельском соборе в Москве.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

12.10.1350 - 19.05.1389), благоверный московский и великий владимирский князь. Сын московского и вел. владимирского кн. Ивана II (Иоанна) Ивановича (Иоанновича) Красного и вел. кн. Александры. Он занял московский княжеский стол в 9-летнем возрасте после смерти отца. Воспитателем Дмитрия был Московский митр. Алексей (Алексий), который фактически управлял княжеством в малолетство Дмитрия. Дмитрий проводил очень активную внешнюю политику. Он смирил суздальского, нижегородского, рязанского и тверского князей, дал отпор великому литовскому кн. Ольгерду, пытавшемуся захватить Московское княжество. К Москве были окончательно присоединены Галич Мерьский, Белоозеро, Углич, а также Костромское, Чухломское, Дмитровское, Стародубское княжества. Заставил он повиноваться себе и Новгород Великий. Его войска победили в 1376 волжских булгар, разгромили на р. Воже в 1378 сильное татарское войско мурзы Бегича, а в 1380 Дмитрий одержал блистательную победу на Куликовом поле над огромным татарским войском Мамая, за что получил прозвище Донской. В этом сражении Дмитрий сражался рядовым воином, воодушевляя своим примером ратников на подвиги. После Куликовской битвы он перестал платить дань татарам. Однако в 1382 хан Золотой Орды Тохтамыш захватил и разграбил Москву, после чего выплата дани татарам была возобновлена. Умирая, Дмитрий передал великое княжение своему старшему сыну Василию I без согласования с ханом Золотой Орды. Некоторые летописцы называли Дмитрия "русским царем". Один из них писал (пересказ В.Н. Татищева), что Дмитрий "умом совершен муж бяше; многие же враги возстающие на нь победи... и во всех странах славно имя его бяше". В 1367 по приказу Дмитрия в Москве был возведен белокаменный кремль. Воинские подвиги Дмитрия воспел в "Задонщине" Сафоний Рязанец, а также автор "Сказания о Мамаевом побоище". Канонизирован Русской Церковью. Память св. Дмитрию Донскому празднуется 19 мая/1 июня. О.М. Рапов... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

1350 - 1389 гг.) - великий князь московский с 1359 г. и владимирский с 1362 г., сын Ивана II Ивановича Красного и его второй жены Александры, внук Ивана Калиты. Его отец умер, когда Дмитрию было 9 лет. В малолетство князя боярское правительство возглавлялось митрополитом Алексеем. В условиях постоянной военной угрозы построил в Москве Кремль из белого камня. Первым из русских князей возглавил борьбу русского народа против монголо - татар. В Куликовской битве (1380 г.) на Дону проявил полководческий талант, за что получил прозвище "Донской". В своей деятельности получал помощь и поддержку Сергия Радонежского. При нем Москва утвердилась как политический, экономический, военный центр русских земель.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

Сын Ивана Ивановича. После смерти Ивана хан передал великое княжение суздальскому князю Дмитрию Константиновичу, а княжич Дмитрий (ему было тогда 9 лет) остался лишь князем московским. Однако его окружение не оставляло надежд на получение их господином великого стола. И хотя в 1363 г. ярлык вновь был вручен суздальскому князю, ему дали просидеть во Владимире всего 12 дней: московское войско разорило окрестности города, а сам князь был изгнан. Дмитрий Суздальский заключил со своим младшим родичем соглашение, по которому уступил ему великое княжение. Когда же в 1365 г. сын Дмитрия Константиновича Василий вновь привез отцу ярлык, тот добровольно уступил его Дмитрию Ивановичу, в союзе с которым был заинтересован, так воевал со своим младшим братом Борисом. В 1366 г. суздальский князь отдал в жены Дмитрию Ивановичу свою дочь Евдокию. Верным союзником и помощником великого князя был его двоюродный брат Владимир Андреевич, князь серпуховской и боровский. Еще в 1362 г. восьмилетний Владимир участвовал в походе вместе со своим двенадцатилетним сородичем. В 1366 г. братья осуществляют строительство каменного Кремля в Москве. Но не оставляют надежд на возвращение себе великокняжеского ярлыка тверские князья. В 1371 г. вожделенный ярлык получает наконец тверской князь Михаил Александрович. Однако Дмитрий Иванович разослал по всем городам своих представителей, приводивших горожан к присяге, чтобы они "не давались" Михаилу. Дмитрий и Владимир Андреевич стали с полками у Переяславля, преграждая Михаилу путь во Владимир. Дмитрий заявил ханскому послу Сарыходже: "К ярлыку не иду (т.е. не подчиняюсь Михаилу), а в землю на княжение на великое не пущаю, а тебе послу - путь чист". Щедро одарив Сарыходжу в Москве, Дмитрий сам отправился в Орду за ярлыком. Ярлык он получил, но хан потребовал уплаты огромного "выхода". Продолжалась и война с Тверью. По словам летописца, Дмитрий учинил "всю Тферьскую область пусту и огнем пожегл, а люди - мужа и жены и младенца - в вся страны развел в полон". И Михаил вынужден был попросить о мире. В 1375 г. тверской князь пообещал, что не станет более домогаться великого княжения. Не ослабевала угроза со стороны Орды. В 1377 г. объединенная рать из москвичей и суздальцев из-за своей беспечности потерпела поражение от татар на р. Пьяне (притоке Суры). Полагая, что татары далеко, войны и воеводы пьянствовали, ходили полураздетые (стояла июльская жара), без оружия. Татары напали внезапно, "бьюще, и колюще, и секуще". Но год спустя, в 1378 г., Дмитрий одержал первую победу над татарами, разгромив на р. Воже (правом притоке Оки) направлявшегося изгоном на Русь татарского полководца Бегича. Безусловно, самым выдающимся деянием Дмитрия была его победа над фактическим руководителем Орды - беклярибеком Мамаем в 1380 г. Татары рассчитывали опустошив русские земли, напомнить о своей силе и добиться выплаты большого "выхода". Но великому князю удалось противопоставить огромному татарскому войску объединенные силы нескольких русских княжеств. Сыграла свою роль и умелая тактика на поле боя: решающий перелом в битве был осуществлен своевременным введением в бой запасного полка, которым командовал Владимир Андреевич. Куликовская битва, или, как ее еще называли, Мамаево побоище, была описана в летописи и специально посвященных ей воинских повестях. Хотя ордынское иго просуществовало еще сто лет, но победа на Куликовом поле произвела переворот в сознании народа, люди поверили в возможность успешно противостоять татарскому нашествию, и Дмитрий в своем завещании выразил надежду, что дети его уже не станут платить "выход" Орде. Эти настроения не смогли поколебать и события 1382 г., когда новый татарский хан Тохтамыш напал на Москву. Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич не смогли отстоять столицу, она была взята и сожжена татарами. Последующие годы правления Дмитрия были небогаты событиями.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

(1350-1389) - великий князь Московский (1359) и Владимирский (1362). Занял престол в 9 лет после смерти отца и вынужден был бороться за великое княжение Владимирское с тверскими и нижегородскими князьями и Великим княжеством Литовским. В 1367 г. построил белокаменный Московский Кремль. Вступил в открытую борьбу с Золотой Ордой, разгромил мурзу Бегича в битве на р. Воже (1378). Одержал блистательную победу над Мамаем на Куликовом поле (1380), за что получил Прозвище Донской. Прекратил выплату дани Орде, но в 1382 г. вынужден был после разгрома Москвы Тохтамышем возобновить, хотя и в меньшем объеме, выплату дани. Результатом победы на Куликовом поле был национальный подъем на Руси, Москва утвердилась окончательно как глава русских земель, произошло слияние Владимирского и Московского княжеств. Умирая, передал великое княжение по наследству своему сыну Василию I без согласования с ханом Золотой Орды.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ (1350-89), великий князь московский с 1359 и владимирский с 1362. Сын Ивана II Красного. В 1368 и 1370 войско Дмитрия Донског... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

(1350-89) - вел. князь владимирский и московский с 1359, сын кн. Ивана II Ивановича Красного, внук Ивана I Даниловича Калиты. В первые годы при малолет... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

Дми́трий Ива́нович Донско́й (1350—1389), великий князь московский с 1359 и владимирский с 1362. Сын Ивана II Ивановича Красного. В 1368 и 1370 войско Д... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ

(12.10.1350, Москва, — 19.5.1389, там же)        великий князь владимирский и московский с 1359, сын князя Ивана II Ивановича Красного (См. Иван II Ива... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ДОНСКОЙ (К 665-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)

Поединок Пересвета с Челубеем. Художник В. Васнецов.Дмитрий Иванович Донской – великий князь московский (с 1359), владимирский (с 1362) и новгородский ... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ЖИЛКА

Из рода Московских вел. кн. Сын Ивана III Васильевича и византийской царевны Софьи Фоминишны Палеолог. Род. 6 окт. 1481 г. Кн. Углицкий. В 1500 году Дмитрий, посланный с московским войском под Смоленск, не смог взять этого города и ограничился взятием Орши, а также опустошением Литовских областей. В апреле 1506 году Василий III отправил Дмитрия вместе с воеводой князем Федором Ивановичем Вольским на Казань против Магмет-Аминя. 22 мая судовая рать пришла под Казань, и Дмитрий немедленно велел ратным людям высадиться из судов и идти пешком к городу в знойный день. Татары выступили им навстречу и завязали бой, тогда как другая часть казанского войска на лошадях тайно заехала к ним в тыл и отрезала от судов. Русские потерпели сильное поражение: много их было побито, много взято в плен, много потонуло в Поганом озере. Узнав об этом несчастий, великий князь в тот же день велел выступать к Казани князю Василию Даниловичу Холмскому с другими воеводами, а брату послал сказать, чтоб до прибытия Холмского не приступал вторично к городу. Но когда 22 июня подошла конная рать с князем Ростовским, Дмитрий не счел нужным медлить более и повел опять войско к городу. Сначала он действовал успешно, но потом потерпел новое поражение и принужден был бежать, бросив пушки и осадные машины. Дмитрий ушел в Нижний, и поход таким образом закончился неудачею. По смерти Дмитрия его удел был присоединен к Москве.... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ МЕНДЕЛЕЕВ

Дмитрий Иванович Менделеев (1834—1907 гг.) химик, разносторонний ученый, педагог, общественный деятель Законную степень народной мудрости, составляющу... смотреть

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ПИСАРЕВ

Дмитрий Иванович Писарев (1840—1868 гг.) публицист, литературный критик, философ-материалист, социолог, пропагандист естествознания Великие истины пон... смотреть

T: 260