Смотреть больше слов в «Современном энциклопедическом словаре»
(Jungmann), Йосеф (16.VII.1773 - 14.XI.1847) - деятель чеш. нац. движения, один из представителей чеш. "будителей", филолог, историк культуры. Род. в д... смотреть
ЮНГМАН (Jungmann) Йосеф (16.7.1773, Гудлице, близ Бероуна, — 14.11.1847, Прага) — чеш. филолог, поэт, переводчик, педагог, обществ. деят. Учился в Праж... смотреть
ЮНГМАН (Jungmann) Йозеф (1773-1847) - чешский "будитель". Профессор (с 1799) языка и литературы в гимназиях Литомержице, Праги. Один из авторов программы (1818) "будителей". Труды по истории чешского языка, литературы, культуры; национально-патриотические статьи.<br>... смотреть
ЮНГМАН (Jungmann) Йозеф (1773-1847), чешский "будитель". Профессор (с 1799) языка и литературы в гимназиях Литомержице, Праги. Один из авторов программы (1818) "будителей". Труды по истории чешского языка, литературы, культуры; национально-патриотические статьи.... смотреть
ЮНГМАН (Jungmann) Йозеф (1773-1847) , чешский "будитель". Профессор (с 1799) языка и литературы в гимназиях Литомержице, Праги. Один из авторов программы (1818) "будителей". Труды по истории чешского языка, литературы, культуры; национально-патриотические статьи.... смотреть
(Jungmann) - чешский врач (1775-1854); медицину изучал в Праге. В 1808 г. он стал читать курс акушерства на чешском и немецком языках в пражском университете, а в 1811 г. получил профессуру; в 1839 г. избран ректором университета. Написал: "Lehrbuch der Geburtshilfe für Hebeammen" (Прага, 1824); "Das Technische der Geburtshilfe, zum Gebrauche bei Vorlesungen über Operationen" (Прага, 1824). Ю. написал также историю своего института ("Oesterr. med. Jahrb.", т. XXII).<br>... смотреть
- видный деятель чешского возрождения, филолог, поэт и создатель литературного языка (1773-1847); сын крестьянина, крепостного сапожника. Учился у пиаристов и в пражском университете. В 1799 г. получил место преподавателя гимназии в Лейтмерице. К тому же году относится "вольная" Ю., освобождавшая его от крепостной зависимости, и первые поэтические опыты, напечатанные в сборнике "Sebraní basní zpěvů" (1795 и 1798). Позже он был деканом философского факультета и ректором пражского университета. Ю. был в числе основателей Чешского музея (1818), основал один из первых научных журналов - "Krok" (1821), выработал программу Чешской Матицы (1830); по его настоянию "Часопис" музея стала издаваться на чешском языке вместо немецкого. В своих статьях Ю. обращал взоры ко всему славянству и его "великому монарху" Александру I, которому чехи предсказывали роль "спасителя всего славянского мира". В беседах с учениками и научными последователями Ю. защищал права родного языка, указывал на недружелюбное отношение к славянам немцев (один из которых, учитель бераунской школы, говорил чехам, что их любовь к родине - это "любовь осла к хлеву"), советовал заниматься разработкой истории, культуры, литературы и языка всех славянских народов. Он писал: "учитесь другим славянским языкам, особенно русскому и польскому, без знания которых нельзя сделаться <span class="italic">настоящими</span> чехами". Влияние этого "тихого гения", как называл Юнгмана Коллар, было чрезвычайно велико. Главная заслуга Ю. заключается в его <span class="italic"> филологических</span> трудах, где он являлся продолжателем Добровского. На первом месте стоит его 5-томный "Slovnik česko-německy" (Прага, 1834-39). Понимая всю трудность подобной работы для одного лица, Ю. обращался за содействием к Коллару, Мареку, Шафарику, отчасти Пухмайеру, а от Добровского получил богатый подготовительный материал; кроме того, он привлекал к сотрудничеству семинаристов. В 1833 году словарь был готов, и издание его взяла на себя Матица.Масса параллелей из родственных славянских, а также общеиндоевропейских языков, составляла важное достоинство словаря. Исторический и вместе с тем этимологический словарь Ю. не утратил значения и теперь, несмотря на ряд крупных недостатков (пользование данными из безусловно подложных памятников, некоторое игнорирование живого языка и особенно диалектологии, некоторая искусственность отдельных этимологий и написаний). В 1851 г. Челаковский издал ценные "Dodavky" к словарю Ю.<br><p>Для <span class="italic">истории чешской литературы</span> имеют значение два капитальных труда Ю.: его хрестоматия, "Slovesnost" (Прага, 1820; 2 изд., 1845), названная русским термином не без намерения, и "Historie literatury české aneb soustavny přehled spisů českých" (Прага, 1825; 2 изд., 1849), с солидным библиографическим аппаратом, ценными обзорами отдельных эпох, краткими историко-культурными экскурсами, лингвистическими сведениями и т. д. Последний труд Ю. нельзя назвать в полном смысле "Историей чешской литературы", что сознавал и сам автор; тем не менее, благодаря обширности и новизне материала (сведения о 1500 писателях и приблизительно 5500 произведениях, во 2 изд. увеличенных до 7466), сочинение Ю. имело бесспорное преимущество перед более ранней книгой Добровского: "Geschichte der böhmischen Sprache und älteren Literatur" (Прага, 1818). Одна из рецензий на 2 изд. "Истории" написана Срезневским ("Известия II Отд. Академии Наук", I, 166, 237). Гануш выпустил "Dodavky a doplňky k Jungmannově Historii liter. české" (Прага, 1869 и 1871). К этому же отделу относятся содержательное предисловие Ю. к сборнику открытых и изданных Ганкой "Storobyla scladaní", статья "О klassičnosti v literatuře vůbec a zvlaště české", написанная по предложению Добровского ("Časop. Česk. Musea", 1831), и др. В своем классическом "Разговоре о чешском языке", появившемся в "Чешском Вестнике" Неедлого ("Hlasatel česky", 1806), Ю. является скорее патриотом и публицистом, чем филологом в узком значении термина, еще менее - лингвистом. Он скорбит об онемечении чешской речи, указывает на упадок ее сравнительно с временем "золотого века", не скрывает ее бедности и приходит к выводу, что этот упадок - явление временное, что чехи обязаны тем больше любить и разрабатывать родной язык, чем больше его преследуют; в языке он видит первый залог силы и самостоятельности чехов. "Разговор" произвел огромное впечатление на молодое поколение ученых; Шафарик и Палацкий многим обязаны этой именно статье. Такого же характера другой "Разговор" Ю. между "Славомилом" и "Противой"; последний возражает на доводы "Славолюба" с точки зрения космополитизма и указывает на преимущество французов и немцев перед чехами в культурном отношении. В тесной связи с указанными статьями стоит перевод Ю. тех глав из Гердера, в которых последний предсказывает великое будущее славян. В статьях, помещенных в журнале "Hlasatel česky", Ю. переводил статьи по славистике известных ученых или же полемизировал по тем же вопросам. Из самостоятельных работ выдается "О různěni českého písemního jazyka" ("Časop. Česk. Musea", 1832). <br></p><p>Как <span class="italic">поэт</span> Ю. известен своими образцовыми переводами "Потерянного рая" Мильтона (окончен в 1804 г., напечатан в 1811 г.), "Аталы" Шатобриана" (1805), "Германа и Доротеи" Гёте (начат в 1812 г., напечатан в 1841 г.). В этих трех произведениях Ю. как бы отдал дань той быстрой смене направлений, которую пережила новая чешская литература (ложноклассического, сентиментального и романтического). В своих "Записках" Ю. говорит, что в юности он находился под впечатлением Вольтера и Виланда и никогда не понимал Байроновского настроения; его вкусы характеризует выбор авторов, которых он переводил для журналов: Бюргер, Гердер, Грей, Гольдсмит, Клопшток, Поп, Шиллер. Ему принадлежит также перевод "Слова о Полку Игореве", оставшийся в рукописи. Под влиянием Бюргера Ю. пишет поэму "Oldřich a Božena" (1806). Остальные произведения его более или менее самостоятельные ("Elegie na smrt Stanislava Vydry", "Spokojenost", рифмованная историческая повесть "Zuzana" и др.). Достоинство языка и относительная новизна содержания в стихах Ю. тогда же поставили его в ряд лучших чешских поэтов. Ему принадлежит первое издание "Зеленогорской рукописи" ("Krok", 1823, díl. I, gástka III, 48-61), с примечаниями. Когда через год Добровский напечатал боевую статью "Literarischer Betrug", с обличением подлога памятников, а затем в том же направлении писал Юрий Палкович ("Tatranka", 1832, № 17), Ю. нашел необходимым ответить "скептикам" ("Časop. Česk. Musea", 1832, 239-248), защищая подлинность "Любушина Суда", и до конца жизни не переменил мнения, включив этот памятник в свои издания.<br></p><p>Развитие чешской общественности и литературы в конце XVIII и начале XIX в. сопровождалось обычным в подобных процессах переживанием целого ряда направлений, смена которых шла необыкновенно быстро. Появляющийся у чехов в начале XIX в. напыщенный ложноклассицизм шел скачками, зарождался спорадически и сейчас же заменялся слащавым сентиментализмом, который в свою очередь уступал место туманному романтизму в немецком духе (Jireček, "О stavu literatury české v letech 1815-20", в "Časop. Česc. Musea", 1878). Одновременно со сменой общих направлений шли частные споры. Во-первых, писатели-консерваторы заботились о пуризме чешского языка, идеалом которого им представлялся язык "золотого века", времени Велеславина; прогрессисты находили, что словарный материал постепенно должен обогащаться наличностью запаса у других славян и что славянские слова должны вытеснить более ранние западноевропейские заимствования, чтобы "идти навстречу общеславянскому литературному языку" (предисловие Ю. к "Потерянному Раю"). Во-вторых, оба лагеря вели такой же спор о правописании: консерваторы довольствовались старинной звуковой системой представителей общины чешских братьев (ХV-XVI вв.), а прогрессисты стояли за прибавки Добровского, следовавшего аналогичному способу (например, в различении <span class="italic">i</span> и <span class="italic">y </span>после <span class="italic">s</span> и <span class="italic">z</span>), требования которого были сформулированы в совместном труде Ю. и Ганки: "О počátku a proměnach pravopisu českého" (Прага, 1828). В-третьих, поэты старшего поколения писали только тоническим размером, в то время как поколение младшее, находившееся под влиянием интереса к народной поэзии и западных течений, увлекалось романтизмом и стояло за метрическую систему. На этой почве и начался знаменитый просодический спор, в котором Ю. играл видную роль. Вместе с Шафариком и Палацким он защищал метрику, более свойственную чешскому языку, а противники их ("призвучники"), Добровский, Гневковский, Неедлый, Палкович и отчасти Пухмайер, признавали только тоническую систему. Перипетии этого долгого спора, начатого в 1805 г., выяснили всю несостоятельность старой партии и во многом напоминают спор шишковистов и карамзинистов. Впрочем, для чешской литературы эта борьба имела более глубокий смысл, потому что чешский язык обладает долготой и краткостью гласных (см. Чешский язык). В конце концов, хотя победа и осталась за молодой партией, стоявшей под знаменем метрики, тем не менее признаны были обе системы: метрическая предназначалась для переводов из классиков, а тоническая - для переводов европейских поэтов и для оригинальных стихотворений. Несмотря на всю прямолинейность и убежденность Ю., он вел себя сдержанно, напоминая в этом отношении Карамзина, чем возбудил ненависть Неедлого, который не задумался написать донос на своего противника, повлекший за собой негласный надзор пражской полиции за Ю. Об этом говорит сам Ю. в своих "Записках", появившихся в 1871 г. Ю. умер в Праге 4 ноября 1847 г. <span class="italic"><br><p>Литература.</p></span> V. Štulc, "Josef Jungmann" (1847); V. Zeleny, "Život Josefa J." (Прага, 1873-74); F. Schulz, "Josef J." ("Matica lidu", 1873); "Zápisy Josefa J." ("Časop. Česk. Musea", 1871, 258-335, и отдельно, Прага, 1871); О. Jedlička, "Josef J." (Прага, 1873); H. Задерацкий, "Ю." (Киев, 1874); Н. Попов, "Иосиф Ю." ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1873, июль, 171-195); J. Král, "K činnosti Jungmannově v prosodickém sporu" ("Filologické Listy", 1895); M. Murko, "Deutsche Einflüsse auf die Anfänge der böhm. Romantik" (Грац, 1897, 24-33); "Památnik na oslavu L Panovnického jubilea Františka Josefa I" (Прага, 1898, изд. чешской академии, с портретом Ю.). Переписка Ю. с разными лицами издана в "Časopis" Чешского музея за разные годы, а мелкие произведения собраны в книге: "Sebrané drobné spisy veršem i prosou" (Прага, 1869 и 1873; три части "Народной Библиотеки" Кобра). О просодическом споре см. у Шафарика и Палацкого, "Počatkové českého básnictvi obzvlaště prosódie" (Пресбург, 1818) и в возражении Гневковского: "Zlomky о českém básnictvi, zvlaště pak о prosódii, v šesti listech" (Прага, 1820), a также Шульца, "Česká balada a romance" ("Osvěta", 1877), и Белого, "Literární spory о době probuzení našeho národu" ("Komenský", 1884). <span class="italic"><br><p>А. Н. Яцимирский. </p></span><br></p>... смотреть
(Jungmann Josef; 16.VII.1777—14.XI.1847) — чеш. поэт, лингвист, переводчик. Учился в пиаристской гимназии, ок. Пражск. ун-т (1799), где слушал курсы философии, филологии и правоведения. Преподавал в гимназиях в Литомнержицах и в Праге. С 1839 — ректор Пражск. ун-та. Интеллектуальный вождь своего поколения, идеолог чеш. нац. возрождения, Ю. создал такие капитальные труды, как «Чешско-немецкий словарь» (1835—1839. Т. 1—5), библиогр. «Историю чешской литературы» (1825) и др. Переводил Дж. Мильтона («Потерянный рай». 1811), Вольтера и др.<p class="text">Перевод С., выполн. Ю. в 1810, предназначался для ж. «Hlasatel». Но выход журнала прекратился, перевод остался в рукописи и был опубликован только в 1932 В. А. Францевым. Ю. работал под непосредств. руководством <i>Й. Добровского</i>, как и немец И. Мюллер и словак С. Рожнай. Все они получили от «патриарха славистики» изд. <i>А. С. Шишкова</i> 1805. Влияние Добровского сказывается во многом:</p><p><span class="page">273</span></p><p class="text0">в определении жанра С. как памятника красноречия (у Ю. — «Slovo (reč)», у И. Мюллера — «Sermon»); в одинаковом отношении к автору: он, по мнению Ю., «малоросс и, может быть, монах» (ср. аналогичное высказывание Добровского в письме к В. Копитару, датируемое февралем или мартом 1810: «Москвичи Игореву песнь, автор которой был малороссом или червонороссом, не везде поняли» (<i>Ягич И. В.</i> Письма Добровского и Копитара // СОРЯС. 1885. Т. 39. С. 115)); в трактовке текста С. как ритмич. прозы со стихотв. вставками. Ю. разделил на стихи зачины <i>Бояна</i>, попытался восстановить ритмич. структуру их первой строфы («Не буря соколы занесе»), нарушенную, по его мнению, в процессе переписки, введя в перевод двусложное слово. Он также разбил на стихи характеристику курян, «цитату» из Бояна в конце С. («Тяжко ти...») и следующие за нею слова автора.</p><p class="text">Ю. воспроизводил текст С. в лат. транскрипции: <i>я</i> обозначено как <i>ä</i>, <i>F</i> как <i>je</i> и т. п.; подобным образом транскрибировал рус. тексты и Добровский.</p><p class="text">Конъектур у Ю. немного: «обступиша» вм. «отступиша», «носитъ васъ умъ» вм. «носитъ вашъ умъ». Вообще Ю. очень точно следовал изд. Шишкова. Все изменения, внесенные последним в текст Перв. изд., приняты Ю. полностью: «бремены» вм. «времены», «на конину» вм. «на канину» (здесь Ю. перевел «на конскую шкуру»). Мн. его примеч. просто переведены из книги Шишкова. Сведения по истории Киевской Руси и генеалогии рус. князей Ю. получил оттуда же. Источником для него служил и самый текст С. Так, он буквально понял обращение Святослава к Игорю и Всеволоду, которым начинается <i>Злато слово</i>, и назвал Святослава их дядей. Вообще ист. сторона дела интересовала Ю. меньше, чем филол. и поэтич.: даже <i>Плач Ярославны</i> он включил в ист. обзор. У Ю. немало восторженных восклицаний по поводу красоты С.</p><p class="text">«Темные места» Ю. переводил очень осторожно, уклоняясь от оригинальных толкований и различными способами (вопросит. знаками, скобками) указывая на неясность смысла. Ю. вообще не подходил к С. лишь как к объекту изучения. Перевод С. был для него одним из средств в деле возрождения чеш. яз. как равноправного с нем. яз. культуры. Это касалось и стилистики, и возможных лексич. заимствований. В переводе мн. слова перенесены из оригинала, причем Ю. всегда поясняет их смысл в скобках: braň (boj), sirý (modrý), stolec (trůn), kramola (rozbroj), tuk (všeliké dobro) и т. п. Иногда он выражает сожаление по поводу утраты чеш. яз. тех или иных лексем: «Жаль, что слово „храбрый“ (польское chrobry) в чешском языке исчезло». Учитывая отношение Ю. к переводу как средству обогащения яз., можно понять, почему он строго выдерживает установку не на вольный, а на точный перевод. Работая над ним, Ю. стремился также внести вклад в разработку «общеславянского» лит. яз., за который как раз в это время горячо ратовал. Именно поэтому он писал в предисл. к переводу, что С. дорого «не одним русским, но всем вообще славянам». Для Ю. автор С. — слав. певец: «И у славян были свои предсказатели (veštce)... Один из них... иноземных бардов нисколько не меньше. Хотя угасла память о его имени, он живет и без имени, назовите его Оссианом либо Гомером славянским или Игоревым певцом».</p><p><span class="page">274</span></p><p class="text">Перевод Ю. — перевод высокого для своего времени филол. и лит. уровня. Хотя он остался в рукописи, он был хорошо известен среди деятелей чеш. возрождения, особенно в кругу Добровского. С переводом были знакомы Ант. Марек, И. Мюллер, Я. Неедлы, издатель ж. «Hlasatel». Рукопись перевода использовал <i>В. Ганка</i> в пражском изд. С. 1821.</p><p class="text8-8"><i>Соч.:</i> Slovo o pluku Igorove. Rusky text v transkripci, česky preklad a vyklady Jozefa Jungmanna z r. 1810 / Vydal a uvodem opatril V. A. Francev. V Praze, 1932 [рец.: <i>Перетц В. Н.</i> // Тр. Ин-та славяноведения АН СССР. Л., 1934. Т. 2. С. 460].</p><p class="text8"><i>Лит.: Wollman Sl.</i> Dobrovský a Slovo o pluku Igorevě // Slavia. Praha, 1955. Roč. 24. Seš. 2—3; <i>Панченко А. М.</i> Чешские переводы «Слова о полку Игореве» XIX в. // ТОДРЛ. 1957. Т. 13. С. 635—639; <i>Viktora V.</i> J. Jungmann. Praha, 1973.</p><p class="podpis">А. М. Панченко</p>... смотреть
Юнгман (Jungmann) Йосеф (16.7.1773, Гудлице, близ Бероуна, ‒ 14.11.1847, Прага), чешский филолог, поэт, переводчик. Окончил Пражский университет (1799)... смотреть
- чешский писатель; род. в 1799 г.; был учителем гимназии в Лейтмерице и Праге; известен в литературе стихами и новеллами на немецком и чешском языках, появлявшимися в разных журналах. Издал, кроме того, "Cours de mathematiques" (1830, 1840 г., 2 изд.) и "Terminologie géometrique tchèque". Принимал участие в реорганизации чешских школ и в 1848 г. был одним из основателей и первым президентом общества, издававшего книги на чешском языке для начальных школ.<br>... смотреть