ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК, нормализованная (см. Норма языковая) наддиалектная форма языка, существующая в устной и письменной разновидностях и обслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа.


Смотреть больше слов в «Современном энциклопедическом словаре»

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ →← ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОНД

Смотреть что такое ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК в других словарях:

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

        обработанная форма общенародного языка, обладающая в большей или меньшей степени письменно закрепленными нормами; язык всех проявлений культуры... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

– основная форма существования национального языка, принимаемая его носителями за образцовую; исторически сложившаяся система общеупотребительных языко... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК. — Термин «Л. яз.» употребляется в русской лингвистической литературе в двух значениях: 1) для обозначения языка фиксир... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

— основная, наддиалектная форма существования языка, характеризующаяся большей или меньшей обработанностью, полифункциональностью, стилистич. дифференциацией н тенденцией к регламентации. По своему культурному и социальному статусу Л. я. противостоит территориальным диалектам, разным типам об и ходно-разг. койне и просторечию — как высшая форма существования языка. Л. я.— ист. категория. Его функциональная нагрузка неодинакова в разных ист. условиях, определяющую роль здесь играет уровень обществ, развития и общей культуры народа, а также условия формирования Л. я. Классич. араб. Л. я. оформился в 7—8 вв. как язык поэзии, мусульм. религии, науки и обучения при высоком уровне развития араб, культуры. У истоков лит. языков Зап. Европы были преим. поэтич. и проэаич. жанры худож. лит-ры, нар. эпос, лишь отчасти религ. лит-ра. Эти Л. я. относительно поздно начинают обслуживать науку и образование, вследствие того что в этих сферах длит, время господствовал лат. яз. Статус Л. я., большая или меньшая его функциональная нагрузка зависят от закрепления отд. сфер общения за той или ииоЙ формой существования языка, иначе говоря, от языковой ситуации, характера и числа ее компонентов. Так, в тех случаях, когда в сфере устного общения господствуют территориальные диалекты или полудиалекты, Л. я. оказывается ограниченным сферой письменности, как это наблюдалось во мн. странах в разные ист. периоды.и в отд. случаях сохраняется в настоящее время (ср., напр., ситуацию с лит. нем. языком в Швейцарии). Иной характер имеет ограничение функций Л. я. в тех случаях, когда в определ. сферах общения используется другой Л. я., напр. латынь в ср.-век. Европе или араб, и перс, языки в эпоху существования ср.-век. тюрк, языков. Различия в ист. путях развития народов и стран создают своеобразие языковых ситуаций, отражаясь в специфике развития и характере Л. я. Так, существование в совр. Норвегии двух Л. я.— букмола и лансмола (нюнорск), выполняющих одни и те же функции универсального средства общения, объясняется тем, что первый из них оформился в период дат. господства на основе взаимодействия дат. яз. с норв. койне г. Осло, второй — в процессе борьбы за нац. независимость — на базе местных диалектов. В истории разных народов в определ. ист. период могут сосуществовать и др. типы Л. я.— др.-письменный, обладающий ограниченной стилевой системой, часто непонятный широким слоям народа (др.-арм. грабар, существовавший до кон. 19 в., япон. бунго, ист. моделью к-рого является Л. я. Японии 13—14 вв.), и более поздние варианты Л. я. В 17— 19 вв. в Японии господствовала своеобразная диглоссия: старый письм. язык являлся гос. языком, языком науки, высоких жанров лит-ры; наряду с этим развивался новый Л. я., постепенно вытеснявший старые формы, ранее всего в худож. лит-ре, наиболее поздно в офиц. обиходе. Хотя специфика Л. я. раскрывается в совокупности его признаков, в разных Л. я., а также в разные периоды истории одного Л. я. соотношение между названными признаками, формы их реализации не являются тождественными и стабильными: отд. оазличит. черты лишь постепенно вырабатываются в истории языков, причем их становление и развитие протекает неравномерно, Полифунк-циоиальность, напр., не означает обязат. охвата лит. языком всех сфер общения: классич. Л. я. Японии, Китая, араб. Востока являлись языками письм. общения, в устном общении господствовали диалекты и гор. койне; в зап.-европ. странах проникновение Л. я. в сферу обиходно-разг. коммуникации также происходило относительно поздно. Ограничение функций Л. я. происходит и в результате его исключения нз сфер гос. управления, науки, деловой переписки при использовании в этих сферах чужого Л. я.: ием. яв. 11—12 вв. фактически был исключен из этих областей обществ, практики, поскольку в них господствовала латынь, ср. также статус чеш. яз. в пределах Австро-Венгрии или мн. развитых Л. я. в дореволюц. России. Уровень обработанное™ и наддиалект-ности также может быть различным, но во всех случаях Л. я. предполагают отбор языковых явлений на основе более или менее осознанных критериев (функ-циоиально-стилистич., структурных); т. о., относит, регламентация существует даже при отсутствии кодифициров. норм. Наддиалектность в Л. я. обязательно сочетается с обработанностью и функцио-нально-стилистич. вариативностью, этим Л. я. отличается от таких наддиалект-ных образований, как гор. койне и др. разновидности полу диалектов. Наддиалектность Л. я., как правило, проявляется в постепенном обособлении от диалекта, т. е. в отказе от узкорегиональных признаков одного диалекта и в объединении черт разных диалектов, и в функцио-нально-стилистич. обособлении, к-рое реализуется в наличии особых пластов лексики н фразеологии, присущих только Л. я., в оформлении специфичных для книжно-письм. стилей синтаксич. моделей. Понятие наддиалектности ие означает полного исключения регионального варьирования Л. я., к-рое может длительно сохраняться, особенно в Л. я. донац. периода. Выработка единых для данного социума норм Л. я., особенно его устио-разг. формы,— процесс длительный, чаще всего связанный с эпохой формирования нац. отношений. Но и во мн. странах с развитыми Л. я. соотношение обшей лит. нормы и регионального варьирования достаточно сложно: ср. языковую ситуацию в 19 в. в Италии, Германии. Ряд совр. Л. я. имеет нац. варианты, использующиеся в разных гос-вах (ср. англ. яз. в Англии и США, исп. яз. в Испании и странах Лат. Америки). Наличие письм. фиксации не всеми исследователями признается универсальным и обязат. признаком Л. я., хотя создание письменности у ранее бесписьменного народа в значит, степени меняет характер Л. я., обогащая его потенции и расширяя сферы его применения (ср., напр., Л. я. многих ранее бесписьменных народов СССР). Вместе с тем имеется и др. точка зрения на генезис Л. я., непосредственно связывающая данный процесс со становлением письменности (Ф. П. Филин и др.). Мн. языковеды (А. В. Десницкая, М. М. Гухмаи н др.) полагают, что язык устной поэзии у разных народов, формульные элементы в языке обряда и устного права обладают в своей совокупности той степенью над-диалектности и обработанности, к-рая позволяет относить их к Л. я. ранней поры, к истокам истории лит. языков. На материале ряда языков прослеживается преемственность между устными обработанными формами языка дописьм. периода н языком более поздних жанров письменности (развитие адыг. и осет. Л. я. н др.). Не является обязат. универсальным признаком Л. я. и существование единых кодифицированных норм. Их становление относится к поздним периодам истории лит. языков; чаще всего нормализа-ционные процессы соотнесены с эпохой формирования нац. языков, хотя возможны и исключения (ср. систему нормативов, представленную в грамматике Па-нинн; см. Индийская языковедческая традиция), они характеризуют лишь определ. разновидность Л. я.— нац. Л. я. н подготавливаются в предыдущие периоды истории лит. языков относит, регламентацией стилистич. приемов и нормативов в языке поэзин и прозы, выбором лексич. и синтаксич. моделей. Социальная база Л. я. определяется тем, на какую языковую практику он опирается н каким образцам следует в своем становлении и развитии. Для ср.-век. Л. я. типична узкая социальная база, поскольку они обслуживали культуру высших слоев феодального общества, что обусловило стилистич. систему Л. я. той эпохи, их обособление от разг. языка не только сельского, но и гор. населения. Пропесс формирования и развития нац. Л. я. характеризуется нарастанием тенденций к демократизации, к расширению их социальной базы, к сближению книжно-письм. и народно-разг. стилей. Наиболее интенсивно этот процесс осуществляется в социалистич. странах, где Л. я. в качественно новых условиях существования превращаются в общенародное средство коммуникации при интенсивной демократизации устных стилей Л. и. и влиянии этих стилей на кннжно-письменные. Понятия «Л. я.> н «язык худож. лит-ры» не тождественны. Л. я. охватывает не только язык худож. лит-ры, но н языковые реализации в области публицистики, науки, гос. управления, а также язык устных выступлений и определ. тип разг. речи (устная форма Л. я.). Язык худож. лит-ры — более широкое понятие, т. к. в худож. произведения могут быть включены помимо лит. языковых форм элементы территориальных диалектов и полудиалектов, жаргонизмы. В истории мн. Л. я. большую роль играет творчество выдающихся писателей, такова роль А. С. Пушкина в формировании рус. Л. я., У. Шекспира — англ. языка и т. п. • Винокур Г. О., Рус. язык, в его кн.: Избр. работы по рус. языку, М., 1959; его ж е, О задачах истории языка, там же; его же, Язык лит-ры и лит. язык, в кн.: Контекст, 1982. Лит.-критич. исследования, М., 1983; ГавранекБ., Задачи лит. языка и его культура, в кн.: Пражский лингвис-тич. кружок, М., 1967; Е д л и ч к а А., О пражской теории лит. языка, там же; Виноградов В. В., Проблемы лит. языков и закономерностей их образования и развития, М.. 1967; [Гухман М. М.], Лит. язык, в кн.: Общее яз-зиание. Формы существования, функции, история языка, М., 1970, гл. 8; [е е ж е], К вопросу о соотношении донац. и нац. лит.языков, в кн.: Социально-ист. обусловленность развития молд. нац. языка, Киш., 1983. М. М. Гухман.... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУ́РНЫЙ ЯЗЫ́К, обработанная форма общенародного языка, воспринимаемая носителями данного языка как образцовая. Л. я. — это язык литературы в широком смысле, язык радио, школы, сцены, научной, публицистической и художественной литературы, официально-деловой письменности. Л. я. противопоставляется внелитературному просторечию, а также территориальным и социальным диалектам, его нормы представляются общеобязательными, его основное назначение — быть общепонятным.<p class="tab">Л. я. складывается в результате отбора языковых средств из общего фонда и их известной регламентации. Понятия «Л. я.» и «литературная норма» — категории исторические: в разные периоды существования языка меняются характер взаимодействия Л. я. С диалектами и внелитературным просторечием, сферы его применения, степень закрепленности норм. Некоторые считают, что о Л. я. в современном его понимании можно говорить лишь начиная с того времени, когда сложилась нация. Но как бы ни применялся термин «Л. я» (в более широком или более узком смысле), несомненно, что Л. я. донациональной эпохи имеет иные признаки, чем современные развитые Л. я. У ряда народов в донациональную эпоху в качестве письменного Л. я. употреблялся чужой язык (арабский — у тюрков и других народов, исповедовавших ислам, латынь — в некоторых европейских странах и т. д.). Древнерусский Л. я. складывался в тесном взаимодействии с церковно-славянским языком, являвшимся языком церковной письменности и влиявшим на язык некоторых жанров светской литературы.</p><p class="tab">Л. я. в современном понимании представляет собой одно из основных достояний общенациональной культуры народа, говорящего на данном языке, результат коллективного творчества. Важная сфера применения Л. я. — художественная литература. Бесспорна роль писателей в выработке и закреплении норм современного русского Л. я. (как и многих других национальных языков), однако при этом неоправданно смешение понятий — «Л. я.» и язык художественной литературы. Л. я. представлен не только литературно-художественными, но и научными произведениями, прессой, деловой письменностью, а также разговорной речью, т. е. устной формой применения Л. я. В свою очередь, язык художественной литературы не замкнут в пределах норм собственно Л. я., писатели используют элементы просторечия, диалектизмы, жаргонизмы, т. е. слова, формы слов и словосочетания, которые не считаются «литературными».</p><p class="tab">Непонимание этого, смешение названных понятий приводит к необоснованной критике современных толковых словарей, в которых пометы «разговорное», «просторечное», «областное», «специальное» и т. д. якобы являются «запретительными», а потому и ограничивают возможности писателя. В действительности эти и подобные пометы никак не «запрещают» пользоваться данными словами, но указывают на их стилистическую окраску, определяют сферу их применения. Наличие в языке стилистически разнородных элементов (что и фиксируется толковыми словарями и описательными грамматиками) — свидетельство как раз богатства развитого Л. я., располагающего разнообразными средствами выражения, соответствующими функциональной направленности речи. Стилистическая прикрепленность отдельных элементов Л. я. не остается неизменной. Л. я. постоянно обогащается «внелитературными» элементами народно-разговорной речи, в свою очередь постепенно вытесняя диалекты.</p><p class="tab">Каждый развитой Л. я. обслуживает основные сферы деятельности коллектива, говорящего на данном языке. В зависимости от сферы его применения он выступает в различных разновидностях:</p><p class="tab">1) непосредственное непринужденное общение, не связанное со специальной тематикой, — разговорная речь;</p><p class="tab">2) использование языка в строго очерченных тематических рамках — специальная речь; 3) эстетически обусловленное применение языка — язык художественной литературы. В этих функциональных разновидностях языка организация текста осуществляется по-разному.</p><p class="tab">Так, в текстах, назначение которых состоит в передаче определённой информации, звуковые повторы, сочетание однокоренных, хотя в разных по смыслу, слов обычно расцениваются как нежелательные «помехи» (поскольку останавливают на себе внимание), а в поэтические произведения они вводятся сознательно (ср. у М. И. Цветаевой: «Минута: минущая: минешь! Так мимо же, и страсть и друг!…»), становясь там «элементом содержания». То же можно сказать о метафоризации, возможностях выявления смысловой многоплановости слов и т. д. Наряду с языком художественной литературы и разговорной речью могут быть выделены такие типы речи, которые выступают прежде всего в письменной форме и характеризуются специальной тематикой; часто эти типы речи обозначаются как функционально-речевые стили: публицистический, газетно-информационный, научный, деловой. К функционально-речевым стилям многие исследователи относят также разговорную и художественную речь — т. н. разговорный стиль и стиль художественной литературы. Между отдельными типами речи не существует четких границ — все они складываются в рамках общелитературного языка и в основе каждого из них лежат т. н. стилистически нейтральные элементы, применимые во всех сферах языкового общения (в лексике такими «нейтральными» элементами являются слова, которые в толковых словарях не сопровождаются стилистическими пометами).</p><p class="tab">Становление и развитие Л. я. в значительной степени связано с развитием письменности. Именно письменная фиксация способствует закреплению общелитературные нормы, ее общеобязательности и относительной устойчивости. Однако, это не значит, что Л. я. выступает преимущественно в письменной форме. Большинство современных литературных языков имеют и устную, и письменную формы, причем основные различительные черты внутри языка связаны не с письменной или устной формой, а с книжной и разговорной разновидностями Л. я. (напр., публичное выступление часто ориентируется на книжную речь, хотя и проявляется в устной форме, тогда как в художественных текстах отражаются многие особенности устной разговорной речи, получающие письменную фиксацию).</p><p class="tab">Л. я. постоянно развивается и обогащается, но непременным условием функционирования языка должна быть стабильность его норм. Будучи достоянием и отражением национальной культуры, Л. я. призван быть хранителем всего ценного, что было создано предыдущими поколениями говорящих на данном языке и что получило словесное выражение. Поэтому «новизна», когда дело касается языка, не имеет того «ореола», какой она имеет в других областях общественной жизни. В выступлениях против «порчи языка» сомнению и осуждению подвергается главным образом то «новое», что наблюдается в речи той или иной части говорящих и что не соответствует установившимся нормам Л. я. Т. о., основными признаками Л. я. национальной эпохи можно считать стабильность его норм, их общеобязательность и общепонятность, стилистическую дифференциацию средств выражения, сосуществование устной и письменной форм проявления, взаимодействие книжной и разговорной разновидностей.</p><p class="tab">Нормы языка (см. Норма языковая) фиксируются в описательных грамматиках и толковых словарях. Иногда ошибочно считают, что эти нормы не просто фиксируются авторами грамматик и составителями словарей, а как бы создаются, «изобретаются» ими. Разумеется, это не так. «Уместно будет напомнить, — писал М. Горький, — что язык создается народом. Деление языка на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так сказать, “сырой” язык и обработанный мастерами. Первым, кто прекрасно понял это, был Пушкин, он же первый и показал, как следует пользоваться речевым материалом народа, как надобно обрабатывать его» («О том, как я учился писать», 1928). Русский Л. я. послереволюционной эпохи претерпел значительные изменения, затронувшие все стороны языка, и прежде всего словарный состав: появилось и прочно закрепилось в языке множество новых слов и выражений. Видоизменились и нормы Л. я., в том числе орфоэпические и грамматические. Однако коренной ломки не произошло. Вариантность норм, т. е. одновременное существование в отдельных случаях двух норм, из которых одна отражает прежнее состояние языка, а другая — его новое состояние, представляет собой естественное явление в Л. я. Деятельность лингвистов заключается не в том, чтобы «распоряжаться» этими нормами (одни отвергать, другие утверждать), а в рассмотрении всего нового в Л. я. С точки зрения соответствия этого нового общим закономерностям развития языка, оптимальным условиям его функционирования.</p><p class="tab">Литература:</p><p class="tab">Виноградов В. В., Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития, М., 1967;</p><p class="tab">Будагов Р. А., Лит. языки и языковые стили, М., 1967;</p><p class="tab">Гухман М. М., Лит. язык, в кн.: Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка, М., 1970;</p><p class="tab">Шмелев Д. Н., Рус. язык в его функциональных разновидностях, М., 1977.</p><p class="tab">Д. Н. Шмелев.</p>... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

    ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК — общий язык литературы к.-н. народа. Л. Я. часто совпадает с общегосударственным яз. того же народа, но может и не совпадать, на... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

язык, признанный в культуре той или иной страны в качестве эталона и подлежащий упорядочению, кодификации. Литературный язык иногда именуют языком официального быта. Его функционирование поддерживается деятельностью государства, государственной языковой политикой; нормы литературного языка закреплены в преподавании, в изданиях, имеющих предписывающий, нормативный характер (учебники, словари литературного языка и т. д.). Литературный язык универсален, его предназначение – осуществление диалога, коммуникации между различными сферами культуры. Литературный язык должен отличаться понятностью для всех представителей общества, в отличие от территориально (диалекты), социально (просторечие, жаргон) и профессионально (арготизм) ограниченных языковых стилей или языков. Иногда выделяются две разновидности литературного языка – книжный литературный язык и разговорный литературный язык. Как правило, литературный язык является упорядоченным и обработанным вариантом языка народа соответствующей страны, однако часто это не так. В Древней Руси роль литературного языка выполнял книжный язык – церковнославянский, существенно отличавшийся от диалектов разговорного древнерусского языка. В Средние века в Западной Европе роль литературного языка принадлежала латыни, у иранских и тюркских народов – классическому арабскому, а в Корее и Японии – классическому китайскому. В Чехии вплоть до 19 в. литературным языком был не чешский, а немецкий. Литературный язык не тождествен языку художественной литературы. Литературный язык складывается на основе языка литературных произведений, признаваемых классическими. Так, итальянский литературный язык, окончательно сформировавшийся только в 19 в., восходит к языку произведений Данте, написанных в 14 в., а современный рус. литературный язык в основном сложился в первой трети – пол. 19 в., при этом эталоном литературного языка стали прежде всего произведения А. С. Пушкина. Вместе с тем язык художественных произведений часто очень сильно отличается от литературного языка. У языка есть несколько задач (функций); помимо сообщения информации и выражения эмоционального отношения говорящего или пишущего язык обладает эстетической функцией. Высказывания, обладающие эстетической функцией, привлекают внимание читателя или слушателя не к информации, а к самому языку, на котором эта информация выражена. Таков язык художественной литературы, который ощутим и становится предметом эстетического переживания. В художественных сочинениях часто употребляется лексика, чуждая современному литературному языку: устаревшие слова (архаизмы), в т. ч. исключительно книжные (в рус. литературе это многие церковнославянизмы), просторечные слова, диалектные слова, жаргонизмы и арготизмы. Нередко авторы употребляют составленные ими самими слова (неологизмы). Наконец, есть подчеркнуто экспериментальные тексты, написанные на неких созданных самими авторами языках или представляющие набор звуковых рядов («псевдослов»), лишенных определенного значения (заумь). У некоторых авторов язык намеренно максимально удален от литературного языка и приближен к разговорной речи с ее неправильностью; порой в произведениях встречаются и просторечия, и грубая брань, передающие особенности речи персонажей. Таковы произведения Н. В. Гоголя, Н. С. Лескова, современного автора Юза Алешковского, в которых повествование ведется от лица устного рассказчика.... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

– основная, наддиалектная форма существования языка, характеризующаяся большей или меньшей степенью обработанности, нормализации, полифункциональностью, стилистической дифференциацией, тенденцией к регламентации. По своему социальному и культурному статусу литературный язык противостоит территориальным диалектам, разным типам обиходно-разговорного языка, просторечию. Литературный язык – высшая форма существования языка. Литературный язык – категория историческая, его функциональная нагрузка не одинакова в разных исторических условиях, определяющую роль здесь играет уровень общественного развития и общей культуры народа, а также конкретные условия его формирования. Классический арабский литературный язык оформился в VII–VIII веках прежде всего как язык утверждавшегося в этот период ислама, а затем как язык поэзии, науки и обучения. У истоков литературных языков Западной Европы находились поэзия и проза, народные эпосы, языком религии, науки и образования достаточно долго оставалась латынь, поэтому западноевропейские языки довольно поздно начинают обслуживать науку, образование, а значит и формироваться в качестве полноценных литературных языков. Статус литературного языка, большая или меньшая его функциональная нагрузка зависят от закрепления отдельных сфер коммуникации за той или иной формой существования языка, то есть от характера языковой ситуации и числа ее компонентов. В тех случаях, когда в сфере устного общения господствуют территориальные диалекты или полудиалекты, литературный язык оказывается ограничен сферой письменности (такова, например, ситуация с немецким литературным языком в Швейцарии). Функции литературного языка могут ограничиваться и в том случае, когда в определенных сферах общения используется другой литературный язык (латынь с средневековой Европе, о чем говорилось выше, или арабский и персидский языки в средневековых тюркских государствах). Понятия «литературный язык» и «язык художественной литературы» не являются тождественными. Язык художественной литературы может включать в себя диалектные и просторечные компоненты, жаргонизмы, другую ненормализованную лексику. Литературный язык охватывает и язык художественной литературы, и другие нормализованные языковые реалии – язык средств массовой информации, науки, государственного управления, устных публичных выступлений и определенный тип разговорной речи, присущий образованным слоям общества (интеллигенции).... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

Нормализованный язык, обслуживающий разнообразные культурные потребности народа, язык художественной литературы, публицистических произведений, периоди... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

  Основная наддиалектная форма существования языка, характеризующаяся большей или меньшей обработанностью, полифункциональностью, стилистической диффер... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК. - Термин «Л. яз.» употребляется в русской лингвистической литературе в двух значениях:1) для обозначения языка фиксируемой письменн... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

Термин «Л. яз.» употребляется в русской лингвистической литературе в двух значениях: 1) для обозначения языка фиксируемой письменно лит-ой продукции в противоположность «устным говорам» широких масс и «разговорной речи» «образованных слоев» общества; в этом употреблении термин «Л. яз.» соответствует немецкому Schriftsprache; 2) для обозначения «общеразговорного» яз. городского населения (преимущественно его «образованных слоев») в противовес «местным говорам» крестьянства и «специальным яз.» профессиональных групп; в этом употреблении термин «Л. яз.» соответствует немецкому Gemeinsprache. Определения, даваемые Л. яз. в старой лингвистической литературе, смазывают сущность Л. яз. в классовом обществе как яз. классового, именно как языка господствующих классов различных общественных формаций на различных этапах их становления и бытия, и не позволяют вскрыть его значение как отображения и орудия классовой борьбы. О пересмотре понятия «литературный язык» в системе марксистского языковедения — см. «Язык». Р. Шор... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

высшая форма существования языка, т. е. образцовый, нормированный язык. Это обработанная форма любого языка, независимо от того, реализуется ли она в устной или письменной разновидности. Понятие «литературный язык» обозначает не только язык художественной литературы, но также язык публицистики и государственного управления, деловой язык, литературно-разговорную речь и т.д. Признаки литературного языка - поливалентность (обслуживание всех сфер национальной жизни); общеобязательность для всех членов коллектива и в связи с этим недопустимость диалектных вариантов; стилистическая дифференцированность (наличие разных стилей); нормированность. ... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

Исторически сложившаяся обработанная форма существования языка народности или национального языка. Литературный язык как высшая форма языка характеризу... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

1. Образцовый, нормализованный язык, нормы которого воспринимаются как "правильные" и общеобязательные и который противопоставляется диалектам и прост... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

- подчиненная языковой норме (то есть не включающая разговорные, просторечные, диалектные, жаргонные и др. элементы) форма языка, существующая в устной... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК, нормализованная (смотри Норма языковая) наддиалектная форма языка, существующая в устной и письменной разновидностях и обслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа. <br>... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК - нормализованная (см. Норма языковая) наддиалектная форма языка, существующая в устной и письменной разновидностях и обслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа.<br>... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК , нормализованная (см. Норма языковая) наддиалектная форма языка, существующая в устной и письменной разновидностях и обслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа.... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК, нормализованная (см. Норма языковая) наддиалектная форма языка, существующая в устной и письменной разновидностях и обслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа.... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

- нормализованная (см. Норма языковая) наддиалектнаяформа языка, существующая в устной и письменной разновидностях иобслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа.... смотреть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

Literatursprache f; das Hochdeutsche (немецкий).

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

文艺语言; 标准语 (нормативный)

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

літературна мова.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК КИЕВСКОЙ РУСИ

Л. Я. — это такой яз., соц. функции которого не ограничиваются обиходным (как у диалекта) или профессиональным (как у жаргона) применением, но охватывают обл. религии, идеологии, права, худ. творчества, т. е. все общественно значимые коммуникативные сферы. Набор функций Л. Я. отражает уровень общественно-ист. развития, поэтому в разные эпохи он бывает различен. В эпоху феод. средневековья Л. Я. вовсе не использовался для обиходного употребления. В новое время его применение в лит.-худ. творчестве воспринимается как его основная функция, так что нередко он и называется по этой функции.<p class="text10k">Теория Л. Я. разработана на совр. материале. Ему приписываются следующие основные свойства. 1) Омнифункциональность, т. е. применимость во всех социально-коммуникативных сферах. 2) Обязательность для всех членов данного языкового коллектива. 3) Стилистич. дифференцированность, что позволяет ему, сохраняя единство, иметь специальные средства для различных по содержанию сфер употребления. 4) Кодифицированность, т. е. наличие таких норм, которые предписаны на основании авторитетного круга источников и закреплены в грамматиках и словарях. Ист. своеобразие Л. Я. средневековья, в данном случае киевской эпохи, заключается в том, что вм. этих четырех признаков выявляются следующие. 1) Л. Я. не обладает лингвистич. единством, яз. отдельных жанров заметно различается по своим лингвистич. параметрам. Действительно, на Руси такие жанры, как Священное Писание, литургия, гомилетика, агиография и т. п., пользуются церковнослав. яз.; «Русская правда» и акты написаны на рус. деловом яз.; яз. летописи в основном представляет собою смесь церковнослав. и рус. элементов. Таким образом, как целое Л. Я. складывается на функциональной основе из гетерогенных лингвистич. систем, которые не обязательно должны быть автохтонными. 2) Единственным репрезантантом Л. Я. выступает письм. его форма. Обиходная речь не входит в его функциональную сферу, используя местные диалекты. Уст. использование Л. Я. ограничивается рецитацией определенного набора письм. текстов. 3) Вместо обязательности для всех членов об-ва и стилистич. дифференцированности — обусловленность содержанием текста его языковой формы, т. е. грамоты нужно писать по-русски, службы и жития — по-церковнославянски. 4) Кодификация осуществляется только в неявном виде: стабильность норм поддерживается ориентацией на образцы. Ведущими жанрами, воплощающими в себе идеальную норму, являются Писание, литургика. Авторитет текста связан не с его языковым обликом (лингвистич. корректностью), а с его местом в системе соц. коммуникации.</p><p><span class="page">167</span></p><p class="text10k">Переход от средневекового типа Л. Я. к типу совр. Л. Я. связан с введением книгопечатания, которое нуждается не в образцах, а в кодификации нормы, и с образованием нации, что приводит к слому большинства внутр. перегородок и образованию единого коллектива с тождеств. языковыми навыками.</p><p class="text10k">Сравнение социолингвистич. ситуации Киевской Руси с совр. ей ситуацией в Европе обнаруживает сходства и различия. В Европе место церковнослав. яз. занимала латынь, и большинство только что назв. признаков средневековой социолингвистич. ситуации проявлялось в Европе сходным образом. Однако если Русь осталась при своем автохтонном правовом устройстве («Русская правда»), Европа приняла рим. право, в сфере которого долгое время исключительно господствовала латынь, а местные яз. использовались лишь в весьма малой степени. При очевидных недостатках такого положения с ним были связаны известные достоинства, ибо местные яз., не обладая юридич. функцией, свободнее развивались в сфере худ. слова. Лингвистич. различия между латынью и местными яз. (особенно на севере Европы) были несравненно большими, чем между церковнослав. и рус. деловым яз. И хотя латынь вбирала в себя некоторые местные элементы (прежде всего в лексике), таких сложных лингвистич. смесей, как в рус. летописи, в текстах европ. народов не возникало.</p><p class="text10k">Бесписьм. об-во может находиться на сравнительно высоком уровне культуры и обладать сложной структурой при закрепленности и устойчивости некоторых социально значимых устно-речевых жанров. Нужно предполагать, что в Киевской Руси X в. существовали следующие устойчивые формы яз. 1) Яз. обычного права, который в виде набора афоризмов, речений, формул сохранял действующие правовые нормы. Им пользовались князья, их поверенные при отправлении адм. и суд. полномочий. 2) Яз. междунар. и междукняж. официальных сношений (посольские речи). 3) Яз. религ. культа. О его влиятельности говорит тот факт, что часть языч. религ. терминологии была усвоена христианством во всех слав. землях (слова «Бог», «рай», «черт», «грех»). 4) Яз. уст. худ. словесности. Все эти речевые жанры должны были оставаться более стабильными, чем обиходная речь, и сохранять в себе, таким образом, известное количество архаизмов, чуждых и малопонятных обиходному употреблению.</p><p class="text10k">Письмо и грамотность могли иметь определенное распространение на Руси в X в., в какой-то мере они нужны для ведения торг. операций, могут использоваться в магич. функциях. Однако ни одна из перечисл. сфер с устойчивыми языковыми формами в письме не нуждалась. С принятием христианства впервые появилась такая коммуникативная сфера, которая не может существовать без письма, ибо христ. вероучение и богослужение отправляются по книгам.</p><p class="text10k">Богатая христ. письменность пришла на Русь в готовом виде из Болгарии, в меньшем количестве из Чехии. Потребности церк. богослужения в восточнослав. землях обеспечивались рукописным копированием южно- и западнослав. оригиналов, напис. на церковнослав. (староболг., старослав.) яз. В ходе переписки на Руси орфографич. норма южнослав. текстов больше или меньше нарушалась, ибо фонетика живой восточнослав. речи находилась в разногласии с орфографич. нормами, сложившимися на базе южнослав. фонетики. Нарушения были хаотичны и бессистемны, и это не был еще Л. Я. вост. славян.</p><p><span class="page">168</span></p><p class="text10k">Только с появлением собств. восточнослав. текстов, оригинальных и переводных, орфографич. пестрота уступает место относительной упорядоченности, в которой, напр., на месте южнослав. <i>жд</i> всегда выступает <i>ж</i>, за юсом малым закрепляется обозначение гласного <i>а</i> после мягких согласных, редуцированные предшествуют плавным (пълкъ) и т. д. При отсутствии кодекса, т. е. прямых предписаний и правил, орфография может приобрести устойчивость и однозначность только через опору на звуковую систему живой речи. Новые орфографич. нормы при переписке охватили и южнослав. тексты, прежде всего самые распростр. и связ. с практикой богослужения Евангелие и Псалтирь. Уже в XII в. все восточнослав. рукописи независимо от происхождения заключенного в них текста пишутся по одной орфографич. норме.</p><p class="text10k">В своих лингвистич. формах собственно восточнослав. тексты ориентировались на южнослав. образцы. Этим обстоятельством было обусловлено подавляющее преобладание таких южнослав. фонетич. явлений, как неполногласие или причастия с суф. -<i>щ</i>-, широкое распространение лексики, пришедшей в составе текстов со слав. юга (в частности, вся христ. терминология греч., лат., нем. происхождения, кальки по греч. моделям, даже строевые элементы: аще, бъшию, въину, таче и т. д.). Короче говоря, эти тексты были написаны по-церковнославянски.</p><p class="text10k">Так церковнослав. яз., возникший на слав. юге и в определенной степени чуждый восточнослав. языковым нормам, стал не только священным (т. е. яз. церкви и богослужения), но и Л. Я. у вост. славян. Это ист. развитие было обусловлено принятием громадного корпуса христ. текстов, возникших на слав. юге.</p><p class="text10k">Но в лингвистич. строе восточнослав. по происхождению текстов заметны и местные черты. В грамматике это прежде всего хорошо известные различия в наборе флексий: род. пад. ед. ч. <em>овьця</em> (болг.) и <em>овьц<font class="old">ѣ</font></em> (рус.), твор. пад. ед. ч. <em>градомъ</em> и<em> градъмъ</em>, наст. вр. <em>водитъ</em> и <em>водить</em>, продленный имперфект <em>сыпляхуть</em> и др. Восточнослав. грамматич. формы могли иногда внедряться при переписке в южнослав. по происхождению тексты.</p><p class="text10k">Этого почти не случалось с лексикой, при простом копировании количество лексич. замен незначительно. Систематич. обновление словаря производится при редактировании и имеет стилистич. основание. Причины, по которым в оригинальные восточнослав. тексты входили слова, не известные южнослав. образцам, легко понять. Это и неумение подобрать нужное слово южнослав. лексикона, и необходимость обозначить специфич. реалии восточнослав. жизни. Помимо того действуют и более сложные в лингвистич. отношении мотивы. Прежде всего, невозможность во мн. случаях надежно разграничить южнослав. и восточнослав. языковые средства, но наряду с этим и отсутствие строгой установки на изгнание восточнослав. стихии. Поэтому рядом с восточнославянизмами, не имеющими формальных примет своего происхождения (грамота, скалва — весы, тивун, истьць, думьца — советник), находятся слова с рус. полногласием: огород — сад, черес, кошелек, голова, золотой и т. п. Избежать их было бы нетрудно, если бы соответствующее требование было таким непреложным, как в XV в., когда переписчики почти полностью устранили яркие восточнослав. приметы из текстов киевской эпохи.</p><p><span class="page">169</span></p><p class="text10k">В течение XI—XII вв. вост. славяне освоили все те письм. жанры, которые стали известны им в результате трансплантации на Русь южнослав. и западнослав. письменности. Это гомилетика (слова митрополита Илариона, епископа Кирилла Туровского), литургика (службы Борису и Глебу), агиография (Киево-Печерский патерик, жития Бориса и Глеба), библейские переводы (толкования на Апостол, Евангелие, Песнь песней, Екклесиаст), переводы соч. из обл. священной истории («История Иудейской войны» Иосифа Флавия) и т. д. Во всех этих случаях и жанр, и его языковые приметы задавались соответств. южнослав. образцами. Так, для проповеди образцом служили визант. отцы церкви в южнослав. переводах, для Борисоглебского цикла — агиогр. цикл произведений о св. Вячеславе Чешском и т. п.</p><p class="text10k">Иной оказалась картина, когда вост. славяне по мере распространения письменности вышли за жанровые пределы южнослав. образцов и начали переводить на письмо старые уст. жанры, бытовавшие в дохрист. Руси. В XI в. была записана «Русская правда», основа всего частного и уголовного права вост. славян. В тексте поразительным образом отсутствуют лингвистич. приметы обычного права: синтаксич. параллелизм в построении правовых сентенций, морфологич. рифмовка, аллитерац. стих, что характерно, напр., для варварских правд соседних герм. народов и служит мнемотехнич. целям. Зато достаточно заметное развитие получили в тексте условные предложения с союзными словами (оже — то), что более характерно для кодекса, т. е. письм. законодательства. Позже получил письм. фиксацию и актовый материал. В Мстиславовой грамоте 1130 преобладают церковнослав. формы и визант. образцы, тогда как многочисл. уже грамоты XIII и XIV вв. сохраняют их влияние лишь во вступ. формулах (в инвокации и интитуляции). Все же формуляр разного рода грамот по своему характеру стоит несравненно ближе к речи письм., чем уст. Его устойчивость наводит на мысль о существовании каких-то образцов. Нужно со всею определенностью подчеркнуть, что формы письм. речи отражаются в композиции правовых текстов, в некоторых синтаксич. построениях, но словообразование, лексика, словоупотребление, синтаксис словосочетания восходят непосредственно к дописьм. правовой речи.</p><p class="text10k">Ни языч. тексты, ни уст. худ. произведения дохрист. Руси на письме зафиксированы не были (первые записи фольклора сделаны, как известно, иностранцами в нач. XVII в., затем появились и собств. записи такого рода, тогда как интерес к языч. древности проявился в России лишь в XVIII в.). Вполне новым жанром, не имевшим точных образцов в визант.-христ. письменности, оказалась также летопись.</p><p class="text10k">Характерной особенностью всех перечисл. оригинальных восточнослав. жанров от «Русской правды» до летописи, возникших за рамками жанрового диапазона христ. южнослав. письменности, является их рус. яз. или сложная смесь рус. и церковнослав. пассажей и форм.</p><p class="text10k">Итак, в результате крещения и прихода христ. письменности на Русь из южнослав. земель здесь образовался Л. Я., который отчасти вытеснил старые уст. стабилизованные языковые формы, отчасти поглотил или воспринял их. Этот яз. воплощен в трех группах текстов, которые отличались друг от друга некоторыми лингвистич. параметрами.</p><p class="text10k">1) Южнослав. по происхождению тексты (переводные и оригинальные), напис. на церковнослав. яз. с восточнослав. орфографией.</p><p><span class="page">170</span></p><p class="text10k">2) Восточнослав. тексты (переводные и оригинальные в жанровом диапазоне первой группы), напис. на церковнослав. яз. с восточнослав. орфографией и примесью восточнослав. языкового элемента в грамматике и лексике.</p><p class="text10k">3) Восточнослав. по происхождению тексты (только оригинальные за пределами жанрового диапазона первой группы), напис. на рус. (деловом) яз. или смеси рус. и церковнослав.</p><p class="text10k">Все тексты первой и второй группы имеют обществ. назначение, поэтому были распространены и дошли до нас в значит. числе списков каждый. В третьей группе богатой рукописной традицией обладает только «Русская правда». Актовый материал известен всегда только в одном списке — в оригинале (с него снималась копия лишь для того, чтобы заменить обветшавший оригинал, который в этом случае подлежал уничтожению). Особое текстологич. положение занимает летопись, каждый список которой — это новый свод, новая ред. (лишь в XVI и XVII вв. появились списки-копии какого-либо летописного оригинала).</p><p class="text10k">В древнерус. языковой обл. XI—XIII вв. выделяется пять крупных диалектных зон: киевская, галицко-волынская, смоленско-полоцкая, новгородская, ростово-суздальская. Лингвистич. различия между ними заключаются в наборе фонетико-орфографич. черт, по которым нередко удается установить место написания рукописи. Между тем надежно выявл. различий в грамматике и лексике неизвестно, так что нет оснований для отнесения восточнослав. по происхождению текстов к той или др. диалектной зоне. Диалектные черты проступают ярче в грамотах. Здесь часть социально-юридич. терминологии может быть локализована как западнорус. или новгородская (для чего, впрочем, необходимо привлечение источников XIV—XV вв.).</p><p class="text10k">Нет оснований полагать, что в этот древнейший период истории Л. Я. существовал авторитетный языковый центр, на который ориентировались бы прочие обл. Руси. Таким центром иногда называют Киев и даже допускают, что в нем сформировалось восточнослав. койне, т. е. интердиалектный обиходный яз. (гипотеза Шахматова). Но для образования койне нужны др. ист. условия, прежде всего высокая степень полит. и эконом. централизации и значит. интенсивность всех социально-эконом. и полит. процессов. Интердиалект служит основой формирования нац. Л. Я. и складывается на пороге нац. эпохи (как это было в Москве в XVI в.). Нет также никаких причин думать, что в XI—XIII вв. большое развитие получило канцелярское делопроизводство и что в этой сфере осуществлялось влияние Киева на др. княж. резиденции.</p><p class="text10k">Единство Л. Я. в эту эпоху поддерживалось двумя факторами: 1) единством письм. образцов (южнослав. текстов) и 2) относительной независимостью письм. яз. от яз. обиходного. Процессы изменений, постоянно происходящие в последнем, в очень малой степени отражаются в яз. текстов. Один и тот же корпус текстов сохраняет свою актуальность и неизменность в течение нескольких веков, а стабильности яз. способствует также и то, что круг лиц, владеющих Л. Я., является крайне узким.</p><p class="text10k">Первую группу текстов нельзя вывести за пределы Л. Я. Древней Руси, как это нередко делается, на том основании, что они явились сюда уже в готовом виде. Против этого говорит то, что, во-первых,</p><p><span class="page">171</span></p><p class="text10">эти тексты обслуживали наиболее важные коммуникативные сферы на Руси (вероучение, богослужение и т. п.), а во-вторых, играли роль лингвистич. образцов, а источники нормы, в отличие от механизма порождения кодекса, не могут быть внеположны яз.</p><p class="text10k">Берестяные грамоты и надписи на предметах (эпиграфика, граффити) должны быть исключены из источников Л. Я. по функциональному основанию. Эти тексты обиходного (бытового) назначения, а Л. Я. средневековья не использовался для этой цели. Как показал А. А. Зализняк (см.: <i>Янин В. Л.</i>, <i>Зализняк А. А.</i> Новгородские грамоты на бересте. М., 1986), для берестяных грамот характерна даже особая орфографич. система.</p><p class="text10k">Постороннему наблюдателю структура Л. Я. Древней Руси может представляться как письм. двуязычие (билингвизм). Но изнутри такое распределение коммуникативных функций по разным лингвистич. системам воспринимается как сложное единство на функциональной основе.</p><p class="text10k">Более четкое функциональное назначение рус. делового яз. для целей практич. законодательства и экономики рядом с широким и размытым на границах диапазоном яз. церковнослав. скоро привело к тому, что церковнослав. яз. стал выступать как универсальное лингвистич. средство. Именно поэтому разрозненные остатки языч. терминологии были включены в состав церковнослав. яз., а языч. предание о сотворении человека написано в летописи под 1071, во всяком случае по намерениям автора, на церковнослав. яз. Этим обстоятельством порождено распростр. представление, что церковнослав. яз. являлся единств. формой Л. Я. в Древней Руси.</p><p class="text10k">В силу своего утилитарного назначения церк. письменность не знает худ. жанров, хотя мн. ее жанрам элемент худ. выразительности присущ в высокой степени (гимнография, гомилетика), и очень мало найдется текстов, совершенно лишенных эстетич. начала. Кроме обычных в таких случаях поэтич. и версификац. приемов в христ. лит-ре широкое развитие получила поэтика цитаты и аллюзии (этикетный стиль). В основе ее лежит постоянно возникающая необходимость обращения к Священному Писанию.</p><p class="text10k">Судя по фольклору ист. эпохи, уст. худ. творчеству дохрист. Руси не могли быть чужды и худ. беллетристич. жанры или произведения. Им, однако, не нашлось места в новой системе жанров, на письмо они положены не были, их яз. в своем цельном виде не получил новой функциональной нагрузки. Возникло религиозно-идеологич. и стилистич. противостояние письм. и уст. словесности. В тех случаях, когда последняя удостоивалась письм. фиксации, избирались формы далекие от дипломатич. точности (как это было с «Русской правдой»).</p><p class="text10k">Уст. словесность продолжала свое существование и в эпоху христианства, влияние ее на письменность осуществлялось в словесно-эстетич. формах. Большая часть худ. элементов в синтаксисе, значит. часть метафорики совпадают в фольклоре и в книжной поэтике, поскольку имеют общий исток в экспрессии диалогич. речи. К тому же в худ. организации Псалтири и некоторых др. библейских текстов отражены типологически сходные черты поэтики ближневост. фольклора. Своеобразная и неповторимая часть восточнослав. уст. худ. творчества заключалась прежде всего в яз., поэтому его воздействие на церковнослав., по намерениям авторов, тексты выражалось скоплением</p><p><span class="page">172</span></p><p class="text10">восточнослав. элемента в эмоционально насыщ. пассажах или же просто его систематич. применением там, где по требованиям нормы его нетрудно было бы избежать.</p><p class="text10k">В ряде текстов, отразивших в себе приемы устно-лит. эстетики, кроме С. находятся «<i>Слово о погибели Русской земли</i>», «<i>Слово Даниила Заточника</i>», многие пассажи в переводах «<i>Истории Иудейской войны</i>» <i>Иосифа Флавия</i>, «<i>Девгениева деяния</i>», «<i>Повести об Акире Премудром</i>», в библейских апокрифах, переведенных с евр. оригиналов (Исход Моисея, Соломон и Китоврас, Суды Соломона), и даже в толкованиях на библейские книги — Апостол и Песнь песней.</p><p class="text10k">Таким образом, при всем своем своеобразии С. является типичным представителем худ.-эстетич. тенденций, господствовавших в Л. Я. средневековья. Оно относится к третьей группе письм. текстов на Руси: являясь оригинальным в жанровом и содержат. отношении произведением, оно написано на яз., представляющем собою смесь церковнослав. и рус. форм, книжной и фольклорной языковой стилистики.</p><p class="text8kot"><i>Лит.: Соболевский А. И.</i> История русского литературного языка. Л., 1980 (лекционный курс 1889 г.); <i>Виноградов В. В.</i> Основные проблемы изучения образования и развития древнерусского литературного языка // Избр. труды: История рус. лит. яз. М., 1978. С. 65—151; <i>Лихачев Д. С.</i> Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967; <i>Мещерский Н. А.</i> История русского литературного языка. Л., 1980; <i>Алексеев А. А.</i> Пути стабилизации нормы в русском языке XI—XVI вв. // ВЯ. 1987. № 2. С. 34—46; <i>Толстой Н. И.</i> История и структура славянских литературных языков. М., 1988 (работы 1961—1988 гг.).</p><p class="podpis">А. А. Алексеев</p>... смотреть

T: 233